Смена регистра.
Не. Ве. Не. Ке.
Ме-е-е-е…
Чувствую себя козлом.
Лёлик у нас слесарь, согласно табели о рангах. Как в медузкином переводе именуется моя должность, я смотреть зарекся, тем более…
— Нашальник пришел, однако!
На самом деле он не шепелявит, я проверял. Специально отключал транслятор. В лучшем случае булькает и щелкает. А может, булькает что-то из предметов мебели или другой утвари, в которой и на которой колобок по имени Лол-Йек постоянно что-то готовит и тут же поедает. Без отрыва от производства, так сказать.
Пахнет в техническом отсеке премерзостно, причем неизвестно, машинным маслом или пищевым, но изрядно подгоревшим. И пятна на халате главного слесаря вполне соответствуют ароматам, носящимся в воздухе.
— Как поживаете?
— Хорошо поживаем, нашальник. Очень хорошо. И плохо тоже. Всяко-разно поживаем.
Пытаться понять, как спроектирована база, бессмысленно. Даже если бы выучил наизусть туеву хучу названий, головоломка все равно не сложилась бы. Но мне и не надо. Мое дело следить за порядком, а не наводить его.
— Товарищ Лол-Йек, помните наш разговор об экскурсии по местным достопримечательностям?
Когда он кивает, то трясется. Весь. Полностью. Можно даже подумать, что от страха, хотя я боюсь куда больше. Так мы и отправляемся на обход: отойдя друг от друга на максимальное расстояние, которое позволяет коридор.
Круг обязанностей Лёлика включает в себя заботу о конструкциях и механизмах — обо всем железе и прочих материалах по бокам, под ногами и над головой. Подвернуть, затянуть, приварить, отшкурить, законопатить, смазать и далее, со всеми остановками. Как не одну сотню разнообразных, в том числе и практически ювелирных операций может выполнять жирный коротышка с короткими толстыми пальчиками, ума не приложу. Но судя по тому, что база пока не развалилась на части, справляется.
Хотя замечания есть, куда же без них. К примеру, вот это соединение. Я, конечно, не знаю, как оно должно выглядеть в эталонном варианте, но даже простое сравнение с соседними аналогичными позволяет заключить: халтура. Самая настоящая.
— У того, кто это делал… У него что, руки из задницы, прости господи, растут?
— Растут, растут! — радостно кивает Лёлик. — Еще как растут!
Вот пойми: шутит он, говорит чистую правду или медузы в очередной раз шалят? И что лично мне делать, не знаю. Оставлять без реакции нельзя, это и ежу понятно: один раз потрафишь, станет неписаной традицией. А стыдить специалиста, явно старше меня по возрасту и намного подробнее знающего вверенный ему участок, язык не поворачивается.
— Аккуратнее надо, товарищ. Наверное. Можно же аккуратнее?
Чешет затылок. Вернее, складки вязаной шапки, нахлобученной на него.
— Так это, нашальник… Чушка ж ношеная. И планка тоже. Два раза ровно не встать. Никак не встать.
Детали пользованные, значит? Нехорошо.
— Почему не поставили новые?
— Новые не давать никто.
— А запрос сделать?
— Нашальник спрашивать. Только он, однако.
Ну да, виза директора и все такое. Обычное дело.
— Я запрошу, как появится возможность. Составьте список, пожалуйста. Все, что вам необходимо для поддержания… Запасные детали, комплектующие, горюче-смазочные. Сколько вам понадобится на это времени?
— Это Лоли мигом, нашальник. Здесь одна нога, там — другие.
— Одна нога здесь, другая там?
Хлопает глазками. Растерянно.
— Другие. Много нога. Много-много.
Мы друг друга не понимаем. Это нормально, ожидаемо, предсказуемо. Только радости не прибавляет. Остается только покорно вздохнуть:
— Хорошо, пусть будет много.
