– Оп-па! А здесь и главный жандарм отирается возле княгини. Теперь понятно, кто разбойников прикрывает…
И мы опять обратились в слух:
– Да пес с ним, с этим ископаемым. Меня больше волнуют иные проблемы. Как мой муженек узнал об аресте этой сучки? И почему ты ее не запрятал куда поглубже или подальше?
– Не успел. Да и мысли не держал, что все будет сделано так молниеносно. Теперь эта коза не выходит из личного крыла князя, нам туда вход заказан. Но и с ней что-то придумает моя племянница, яд у нее есть.
– А что скажешь о покушении на меня? Почему никак не найдут виновного?
– Понятия не имею, – протянул жандарм с какой-то странной для меня интонацией. Неужели врал? Но дальше он продолжал уверенно: – Допросы всех без исключения ничего не дали. Только троих не допрашивали: художника, твоего супруга и старого патриарха целителей. Но последний – вне всяких подозрений. А вот остальные двое…
Опять многозначительная пауза. Жаль, что мне сквозь дверь не видна мимика заговорщиков. Неужели на меня подумают?
– …Но как же так получилось, что ты упустил из тюрьмы этого Михаила? – Женский голос звучал с досадой. – Правда, тогда и меня бы не спасли от ядовитой иглы… Так что неизвестно, что лучше…
– Это все палач виноват. От него утечка пошла, наверное. Явно что-то чудит Нестор, не удивлюсь, если он за нашими спинами наушничает князю.
– Значит, пора его убирать! – прозвучал жестокий приговор для симпатичного мне тюремщика-кормильца. – Займись! И немедленно! Пока его мой дотошный муженек расспрашивать не начал.
«Вот тебе и «спящая красавица»! – разочаровался я окончательно во власть имущих. – И ведь восхитительная, зараза!»
– Хорошо, что-нибудь устроим… А этого куда? В камеру нижнего уровня? Или все-таки используем здесь, как наживку для мотылька? – Глава жандармов шагнул к царевичу и поводил ладошкой у него над головой. – Спит.
– Зачем в камеру? – Княгиня коротко хихикнула. – Пусть здесь побудет в отдельной и прочно закрытой спальне. Вдруг художник сам придет в поисках этого толстяка? А я его и порадую, мол, выкупила у разбойников, спасала, старалась… Он и размякнет…
– Можно и так, – покладисто согласился Сток-Лир. И распорядился парой остающихся в комнате приспешников: – Оттащите это сало в одну из красных спален и поставьте вокруг десяток в караул, при поддержке мага-мастера.
– Исполняем! – последовал ответ. И оба бросились подкатывать к креслу кушетку, видимо, она была на колесах.
Тогда как княгиня с главным жандармом удалились по своим делам. А я понял, что пришла пора действовать. Мало того, что наш приятель в опасности, так еще и неведомая нам племянница Сток-Лира намеревается отравить вышедшую на свободу Сюзанну.
Аккуратно, приподнимая полотно силовыми захватами, стал открывать помаленьку дверь.
Глава 30
СРАЖЕНИЕ
Нестор Брайк, несмотря на свою кровавую должность, оставался по характеру человеком веселым, жизнерадостным и общительным. И готов был заводить знакомство с любым встречным-поперечным, лишь бы тот относился к нему без страха и без неуместного презрения. Ну и что что палач? Работа как работа, и нечего шарахаться от труженика топора и клещей так, словно он людоед какой-то или вампир.
Особенно радовали Нестора новенькие арестанты, которые его не знали в лицо или вообще о нем никогда не слышали. Знакомясь с ними, Брайк лишний раз убеждался, что он душа компании и классный мужик. И это его здорово поднимало в собственных глазах. С ним и пили, и трапезничали, и домой приглашали, обещая накрыть хоть скатерть-самобранку, хоть поляну, достойную князя. Но как только узнавали, кто он и для чего работает в тюрьме, отношения резко менялись на строго противоположные. Даже полностью невиновные и оправданные люди сразу же начинали относиться к палачу как к опасному врагу, ядовитому скорпиону или как к жуткому осьминогу. И руки никто не подавал больше.
Редкие исключения из этого правила можно было пересчитать по пальцам одной руки. Так что когда в седьмую камеру посадили молодого парня, оказавшегося еще и художником, Нестор отвел душу, стараясь угодить и порадовать временного сидельца. А уж когда тот не стал заморачиваться главной профессией Брайка, то сразу перешел в крайне малочисленную категорию друзей.
В остальном жизнь штатного княжеского палача оставалась полна сложностей, иезуитского коварства и политического непостоянства. Особенно в последнее время ему приходилось нелегко. Приходилось выкручиваться сразу между трех огней, стараясь не навлечь на себя гнев нескольких столпов Рассветного княжества.
А все началось с личного приказа княгини: содержать в изоляции от внешнего мира новую арестантку. Красотку доставили в тюрьму сонной и голой, а одежды, явно обысканные – отдельно. Кто она такая, Нестор не знал, и только позже, тщательно просеивая разные слухи и сплетни понял: Сюзанна – фаворитка князя. И скорей всего получила опалу не по воле высшего правителя. Правда, и сама она об этом кричала постоянно, требуя немедленно сообщить о ней покровителю.
Другое дело, мало ли этих фавориток вокруг первого мужчины княжества? Да и он сам ни словом, ни действием не пытался инициировать поиски своей временной пассии. Из чего делался вывод: либо он сам попросил ее убрать, либо ему было глубоко наплевать на очередную любовницу. Таких случаев
