нас ответа, Толстый легкой трусцой побежал дальше.
Два вагона, выступившие справа из тумана, сохранились лучше, чем наш. Один из них мягко съехал с насыпи и стоял практически ровно, левой стороной опираясь как раз на крутой спуск. Второй, последний вагон поезда, лежал на боку в стороне. Вокруг вагонов бродили люди, многие курили. Двое парней на улице принимали раненых из лежащего вагона, которых им подавали через межвагонную дверь. Поодаль в разных позах лежало человек семь, над ними колдовал мужчина лет тридцати пяти, рядом две женщины рвали простыни на бинты.
– Алекс, давай в вагон, девчонок посмотри, я пойду с доктором перетру, – коротко глянул на меня Олег.
Да что они заладили-то все, Алекс, Алекс. Даже слух режет. Ладно бы еще он Саню Саней называл, а меня Алексом, чтоб не перепутать, но Толстого все Толстым называют! Вслух возмущаться я не стал, а полез в вагон, по уже откинутым ступенькам.
Внутри слышались сдавленные стоны, в дальнем конце кто-то голосил благим матом. Почти как и в нашем обстановка, только крыша там, где полагается. И здесь царил полумрак, сумрачный из-за тумана свет попадал только в окна левой стороны. Справа многие стекла были выбиты и виднелся щебень насыпи. На одной из коек рядом с входом на нижней полке лежал мужик с торчащим из-под майки большим пузом и тонкими бледными ногами. Терпко пахло мочой – наверное, печень больная. Была. Головы не видно, на ее месте груда щебня, наваленного из окна, вперемешку с битым стеклом. На полу уже натекла целая лужа густой крови.
Я не удержался, поднял с пола одеяло и накрыл труп. Вышел обратно в проход и тут же вцепился в верхнюю койку, отброшенный сильным толчком. Мимо пролетел мужик, даже не обративший внимания на столкновение. Какой невежливый. Но раза эдак в полтора побольше да и шире меня, поэтому о том, что он гомосексуалист, кричать я не стал, ограничившись парой ругательств себе под нос. Внутри появилось сдерживаемое раздражение.
Стараясь сохранять невозмутимый внешний вид, пошел дальше по вагону, всматриваясь в сумрачные помещения пассажирских отсеков, высматривая девушек. Из противоположного конца вдруг послышались крики – кто-то там ругался, и я даже догадываюсь кто.
Ускорил шаг, между делом прихватив с пола попавшуюся на глаза закатившуюся под боковую полку пустую водочную бутылку. Лучше б, конечно, шампанского, но, видно, гурманов не было. В бутылке еще и плескалось немного, так что если все спокойно будет, то не идиотом можно выглядеть, а… ну взял там царапины продезинфицировать. Пока быстро шагал к источнику все усиливающихся криков, краем глаза заметил искомых девушек. Одной явно плохо, лежит на койке, вторая сидит рядом. Останавливаться не стал – позже.
– Где тут у тебя аптечка, а? – расслышал я.
Блин, не одни мы аптечку ищем. Женский голос что-то отвечал негромко – действо происходило в небольшом коридорчике перед тамбуром, и, что отвечает девушка, слышно мне не было. Подойдя, я взялся за ручку и начал аккуратно открывать дверь.
– Начальник поезда, мля? И где твой начальник поезда? – В отличие от женского, мужской голос слышно было без проблем.
– Ты че, шмара, не понимаешь, что ли? У меня другу плохо, а ты мне тут голову трахаешь!
Полностью я открыл дверь тогда, когда тот самый бортанувший меня мужик схватил проводницу за отвороты форменной блузки. Молодая девушка, в широко открытых глазах дикий страх. Мелькнуло узнаванием – вспомнил, что она приходила вместе с Аней к нам на огонек, правда ненадолго. А может, это я так мало запомнил.
С одной стороны, слыша сейчас крики мужика, понимал и поддерживал его праведный гнев по поводу отсутствия элементарных средств первой помощи в вагонах, с другой стороны – не молодой же проводнице все это высказывать? Да еще и таким образом – она-то здесь при чем?
Бутылку я держал правой рукой чуть сзади, чтоб тот сразу не заметил, и только открыл рот, намекнуть дяде, что с девушками так разговаривать не следует, как товарищ закатил девчонке хлесткую оплеуху. Я испуганно дернулся вместе с ней и как наяву увидел резкий удар с разворота, который мне прилетит, сразу же после того, как я хоть что-то мявкну.
Закрыл рот, сглотнул и постарался посильнее размахнуться. Хакнув резко, засветил невежливому мужику так удачно подобранной бутылкой в темечко. Но вопреки всем законам жанра бутылка не разбилась, мужик не упал. Оттолкнув девушку, так что она спиной впечаталась в дверь, этот кабан начал разворачиваться. В животе опустился ледяной ком паники, и теперь уже у меня были глаза как у девчонки. Я с небольшим опережением ударил снова, постаравшись вложить в удар всю силу.
В этот раз разбилась – лысину мужика окрасило кровью, в руках у меня оказалось одно горлышко. Здоровяк опять не упал, просто чуть пригнулся и схватился за дверь, слегка поматывая головой. Слева была хлипкая стена коридора под дерево, справа же – подобие подоконника, обшитое металлическим уголком. Вот об него я два раза с размаха и приложил голову мужика, хоть и не с руки было. Наконец-то упал. С испугу добавил ногой в голову несколько раз. Неприятно чавкнуло.
Я, вообще, редко дерусь, а когда дерусь, то мне очень страшно. Вот и сейчас сильно боялся того, что мужик поднимется. Постоял пару секунд, подождал. Не, в ближайшее время вроде не поднимется. Ткнул ему носком пару раз в щеку. Реакции никакой.
По всему телу чувствовались быстрые удары сердца, которое сейчас гнало чистый адреналин вместо крови. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять крупную дрожь.
– Все, успокойся, все нормально, – успокаивая не только проводницу, как можно уверенней сказал я, шагнув вперед.
У девушки дрожали губы, и она судорожно пыталась застегнуть верхнюю пуговицу на блузке, не понимая, что та оторвана.
