– Десять тысяч аванса и десять после дела.
– Вот и заплатишь сполна, когда вернется. Да я еще подумаю, где ему можно землицы нарезать. Только сам сделаешь, с Ушаковым решай как знаешь, чай, его заместитель, тебе и карты в руки. Что дальше?
– Так все вроде. Остальное так, рутина. О другом Андрей Иванович тебе уж поведал.
– Ну, значит, и хватит о делах. У меня сын родился, а у тебя племянник, а мы тут языками метем. Может, по чарке доброго вина? – потирая руки, предложил Петр.
– А может, не по одной? – поддержал его Туманов.
– Зови всех офицеров, свободных от службы. Погоди. Давай-ка лучше мы к ним, – спохватился Петр, осознав, что мужская пирушка дело далеко не бесшумное, а это измученным молодой матери и ребенку на пользу не пойдет.
– Тогда ты тут обожди малость, государь, а я пока все организую.
А что? Вполне правильное решение. С одной стороны, было дело, Петр не гнушался своими руками позаботиться о застолье. И дичь разделает, и рыбу выпотрошит, да потом еще и лично приготовит. А как итог, сам же угощал, ничуть не чинясь. Но, с другой стороны, за прошедшие годы он успел измениться. Да и не на биваке они сейчас. И наконец, хозяин дома Туманов, он же родной дядька, вот ему и карты в руки.
Петр же, ожидая, когда его позовут, присел за стол и, взяв в руки кисет, потянул носом воздух. Ох и хорошо пахнет зар-раза. И ведь курил же, было дело, а поди ж ты, отвык. Оно конечно, если постараться… Да стоит ли оно того? Пожалуй, что и нет.
Как часто бывало, мысли от табака вильнули в сторону, и уже в следующее мгновение он думал совсем о другом. Уж чего-чего, а дум у него было за две жизни не передумать. Или передумать? А не два ли человека в нем уживаются?
Нет, об этом лучше не думать. Не потому, что страшно. Поначалу-то было, а теперь уж пообвыкся. Просто смысла в этих размышлениях нет никакого. Хоть мозги сломай, а ни к чему так и не придешь. Это есть и помогает принимать зачастую правильные решения. Остальное не имеет значения.
Итак, результаты заговора были неутешительными. В расставленную ловушку угодили двадцать два видных помещика и пятеро заводчиков. Конечно, с одной стороны, Петр как бы сам их подтолкнул, но, с другой – голова дадена, чтобы думать, а не только есть в нее. Положили перед тобой приманку в мышеловке, а уж тянуться к ней или нет, сам решай, не маленький.
На этот раз Петр решил действовать жестко. Все причастные к заговору были приговорены к казни, без какой-либо надежды на помилование. Их близкие лишены дворянского звания, всех средств и имущества. Им оставили только самую малость, не более тысячи рублей на семью, и определили на вечное поселение в Сибирь.
Ушаков хотел было предостеречь от подобного шага, но Петр остался непреклонен. Не помогли и уговоры в Сенате. Каждый должен был знать, что, умыслив против престола, на снисхождение может не надеяться. Причем пострадает не только он, но и все его семейство. Уж не однажды вскрывали заговоры. Петр отнесся по-людски, с пониманием. И чем это аукнулось? Новым заговором, с еще большим числом заговорщиков.
Этот урок должен был показать всем, насколько опасно влезать в сомнительные авантюры. А лучше вообще поспешить доложить об услышанном, дабы не оказаться причастным. Ведь недоносительство каралось так же, как умысел против престола. Зажимал Петр понемногу знать в тиски, но и выхода иного не видел. Больно много воли себе хотят взять.
Кстати, теперь и в сторону Лизаветы поглядывают с опаской. А то как же, два заговора, она вроде как в центре. Вокруг народу покрошили, посла французского не пожалели, а она в сторонке осталась. Петр вовсе не хотел ей вреда, но вынужден был сделать политическим трупом. Фигурой, на которую больше никто и никогда не сделает ставку.
Кстати, по этой же самой причине ей не приходилось рассчитывать и на достойную партию за границей. Но Петр и тут решил поступить по-своему. Даром, что ли, уволок с собой в поход Разумовского. Ушаков докладывал, что она души в нем не чает. А что может быть лучше, чем прожить жизнь с любимым человеком. Раньше этому препятствовала большая разница в положении, теперь она была не так уж велика.
В военном походе Алексей Григорьевич заслужил отличие, спас жизнь самому государю императору. И тому имелись свидетели. За сей подвиг Петр Алексеевич возвел его в графское достоинство. С Лизой разговор уж состоялся. Нечего ей дурью маяться, пусть выходит замуж и будет счастлива.
Подумал было поставить ее на правление хотя бы в том же Причерноморье, но очень быстро отверг эту идею. Там нужна деятельная и созидательная натура, как Миних, но никак не Елизавета. У нее, кроме веяний моды, нарядов и ассамблей, ничего иного на уме не водится. Так что пусть живут в своем дворце, он ей еще землицы с деревеньками лучше прирежет.
Итого по результатам удачной войны и не менее удачно раскрытого заговора казна оказалась в большом плюсе. Лишь деньгами прибыток составил двадцать три миллиона. А ведь было и много чего иного. Одними только лошадьми сколько народу обеспечили, а это в крестьянской семье уже дело великое.
Но главное не это. Главное то, что теперь у Петра имелось достаточно средств для задуманных им программ. Предстояло организовать переселение огромных масс народа.
Во-первых, заселить прирезанное Причерноморье.
Во-вторых, организовать новые поселения в Сибири. А народ туда никакими калачами и посулами не заманить. Придется отправлять под караулом.
