Мир внизу

суперматерией за пределами своей лаборатории.

Я не падала, как должна была, с двух десятков этажей строго вниз, но почти парила над выжженной почвой, точно огромная мутировавшая птица. Эти крылья не ждали, пока я задам им направление, но, не удержавшись, я сделала первый взмах. Программа, успешно принявшая на вход координаты с таймера, сама развернула меня в сторону зоны сбора – в меру плавно, в меру настойчиво. Теперь я могла махать руками в свое удовольствие или вообще расслабиться – модифицированный спецкостюм был рассчитан на оба варианта.

У Сириуса поистине были золотые руки.

Высота больше не казалась сколь-либо опасной. Хотелось кричать от захлестнувшей меня смеси страха и восторга, но, летя лицом вниз, я даже вдохнуть не могла. Я сделала усилие, пытаясь совладать с непривычной конструкцией крыльев. Маневр удался – меня перевернуло на спину – одну из рыжих косичек ветер швырнул мне в лицо, на мгновение дезориентируя, а затем…

Затем я увидела.

Сквозь тонированные стекла защитных очков небо казалось особенно насыщенным и объемным. Как будто это оно – Земля. Безграничная, синяя, покрытая сизыми тучками материков Земля.

И это все было просто волшебно.

А настоящая Земля с каждой секундой приближалась. Время поджимало, и мне пришлось прервать свое умиротворенное созерцание и сосредоточиться на посадке.

Только приземляться нормально я пока не умела: уже у самого финиша запаниковала, раньше времени чиркнула носком ботинка по гравию, теряя равновесие. Едва успела подставить ногу, чтобы не упасть на колени. Не так изящно, как хотелось бы, но будем откровенны: я только что слетела с высоты двадцати этажей на пока еще не протестированных крыльях и выжила.

Я выпрямила ноги, дрожа не то от ужаса, не то от радости, провернула и опять зажала кнопочки. Мои крылья за несколько секунд втянулись в швы- тайники. Когда суперматерия оказалась разогнана по отсекам, я с победным видом взглянула на наручный таймер. Синхронизация с крыльями немного поломала прошивку не подготовленного к таким вещам устройства, но через мелькающий белый шум на экранчике я все-таки умудрилась рассмотреть время.

– Еще минута.

К месту сбора начали подтягиваться другие рейнджеры – по двое. Большинство предпочитало работать парами. Таких как я – одиночек – было всего несколько человек на весь корпус.

Я не смогла сдержать мрачную усмешку, осознав, что пришла первой. Айроуз соврала. Надо будет напомнить ей об этом при случае.

– Как тебе это удается? – отдышавшись, спросила Тамина, единственная из этой группы рейнджеров, кто со мной еще разговаривал.

– Ген уникальности, – фыркнула я, игнорируя запоздало трясущиеся от адреналина коленки. Тамина слабо улыбнулась, и я только теперь заметила, что у нее несколько помятый вид, а смуглое открытое лицо пересекают четыре царапины. Хотела спросить, в порядке ли она, но язык всегда словно распухал в таких случаях. И на этот раз я тоже промолчала.

Молчанию не суждено было перейти в стадию неловкости, потому как по периметру зоны сбора тут же забегали едва различимые в дневном свете диодно-голубые лучи. Сканирование – на станции предпочитали лишний раз убедиться, что все в порядке. Никогда нельзя быть слишком озабоченным безопасностью в наши времена.

А за сканированием последовали лифты – шесть вонзающихся в землю на десяток дюймов камер, для каждого из рейнджеров. Чтобы доставить нас домой.

2

Те, кто часто бывал на Земле, всегда рисковали подхватить какую-нибудь внеземную заразу и наделать всем на станции больших проблем. Это одна из причин, по которым рейнджерами становились в основном избранные с хорошим иммунитетом. И нормальной координацией движений, чтобы не покалечиться на ровном месте, – от этого никакой иммунитет не застрахует.

Как только наши ноги коснулись иридиевого покрытия в таможенном отсеке, на нас привычно налетели облаченные в закрытые комбинезоны сотрудники дезинфектора. Отобрав защитные очки, наручи с полезными инструментами и элементы панциря, они направили всю нашу группу через небольшой коридор (излучение в котором, как мне казалось, тоже выполняло часть работы по дезинфекции), в зону прибытия, где в небольших комнатках нас ожидали врачи.

– Это у тебя оленьи рога, что ли? – Доктор Кара, оторвавшись от планшета, кивнула на торчащий из-за моей спины трофей. В ее глазах появилось что- то вроде искорки интереса, поэтому я решила не упустить случая блеснуть остроумием.

– Он сопротивлялся.

Кара улыбнулась мне, и в уголках ее глаз за толстыми стеклами очков обозначились приятные морщинки. Удивительно, как я заметила их с этого расстояния. Затем она мгновенно переключилась обратно в режим доктора, ведущего мой профиль, и ее взгляд так же быстро потух – в нем не осталось и тени эмоций. Я почувствовала легкое разочарование, но субординация на то и субординация, чтобы убивать в людях все человеческое.

– Повреждения мягких тканей, головокружения, недомогание? – дежурно спросила доктор Кара.