Двадцать второй век, почему они не сделают эту функцию автоматической?
ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ… ТРИ…
Ох черт, мне стало жутко. Но жуть эта находилась где-то на грани между радостью, страхом и азартом.
ДВА… ОДИН…
Я зачем-то зажмурилась.
НОЛЬ… ПРИЯТНОГО ПОЛЕТА, РЕЙНДЖЕР!..
Четвертая почти бесшумно выплюнула капсулу со мной, и вот я уже летела вниз, запутавшись в заботливо сплетенном коконе страховок, стремительно и быстро. Это падение не было свободным. Его спроектировали заранее, и каждый миг контролировали из транспортного отсека станции.
В первые секунды полета через прозрачные стены, на местах сплавки покрывшиеся изморозью, я могла видеть только непроглядную громаду облаков. Белые, местами
Высвободившись из страховок, ослабших сразу после того, как капсула отдалилась от станции на приличное состояние, я прилипла к стеклу, постепенно освобождающемуся от ледяных паутинок.
Синтетический голос принялся рассказывать о подробностях задания, но я слушала его лишь вполуха.
Я вспомнила, почему Земля меня так тянет. Вспомнила, почему я так по ней скучала. И чуть ли не задохнулась от восторга, осознавая, что осталось совсем немного.
Еще немного, еще несколько минут – и я буду дома.
Лифт немного затормозил перед тем, как вонзиться в землю и поднять кучу пыли. Дождавшись, пока она осядет, я проверила снаряжение, затем зажала открывающую дверь кнопку и наконец вышла из кабины. Вдохнула полной грудью неочищенный воздух и как-то совершенно по- детски обрадовалась непривычной мягкой почве под подошвами ботинок. Наконец-то. Долгие четыре месяца, но вот я снова здесь.
Опомнившись, я поспешила убрать глупую улыбку с лица: все-таки я в зоне высадки не одна. Еще семь лифтов, приземлившихся с небольшим интервалом неподалеку, уже выпустили своих пассажиров.
Дверь моего закрылась, таймер отсчитал положенные тридцать секунд, и лифт пулей взлетел строго вверх для стыковки с зависшей в километрах над землей станцией. Я проследила за его движением – где-то за облаками едва заметно сверкнул металлический корпус Четвертой, и станция тут же перешла в зеркальный режим, отражавший небо и таким образом делавший ее невидимой. Снаружи Четвертая была обшита двусторонним гибким металлом; точно из такого (вперемешку с суперматерией) были сделаны мои крылья.
И крылья Лиама.
Я поморщилась. В течение минуты за моим лифтом последовали остальные. Рейнджеры собрались в центре пустыря, чтобы обсудить стратегию. Это было существенным недостатком дня, который должен был стать – несмотря на все мои проблемы – просто идеальным.
Сегодня я не покидала зону высадки сразу, как делала всегда. Обычно я получала задание и уходила выполнять, пока остальные собирались и обсуждали предстоящую работу. Сейчас же, в окружении других рейнджеров, мне стало крайне неуютно. Им со мной тоже – я заметила несколько недоуменных переглядываний, услышала какой-то недовольный шепоток. Конечно, я ведь сознательно вела себя так, чтобы заставить их меня ненавидеть. Имен трех человек из собравшихся я не знала, а одного так вообще впервые видела. На всякий случай я напустила на себя самый равнодушный и независимый вид. Лиам, заметив это, ободряюще улыбнулся мне. Возможно, в иной ситуации я была бы благодарна, но сейчас ответила парню мрачным взглядом – нам с ним еще предстояло многое обсудить.
– Приветствую на Земле, коллеги, – сказал Лиам, обращаясь ко всем нам. Это оказалось для меня сюрпризом – с каких это пор на него повесили функцию координатора? – На ваши персональные компьютеры сейчас придет информация о сегодняшнем задании. Код 14 накладывает на всех нас определенные ограничения, поэтому постарайтесь справиться как можно скорее и без лишнего шума.
Я уже давно свыклась с мыслью, что Лиам, в силу своего земного прошлого является достаточно компетентным рейнджером. Теперь же меня удивляло то, что остальные его слушали, словно безмолвно признавая не то что равным, а лидером. Я никогда не стремилась к тому, чтобы командовать. Ответственность перед другими людьми разрушила мою семью – так что закономерно, что такая перспектива не казалась мне привлекательной.
– С той стороны, – Лиам указал на север, где каким-то чудом выживал прохудившийся, рано растерявший всю листву лес, – белая топь.
– Мы с Павлом можем ей заняться, – сказала незнакомая мне блондинка с веснушчатым лицом.
– Нет, Рита, – покачал головой Лиам, – так не пойдет. Белая топь не терпит промедления, зазеваешься на секунду – утянет на дно. А я помню, что у вас с Павлом на пару показатель ловкости невысокий. Тридцать восемь процентов успешных проверок в среднем за симуляцию.
Павел, темнокожий верзила с суровым выражением лица, хмыкнул. Уж по силовым-то показателям у него эффективность – явно процентов за
