— Враг открыл огонь! — закричал офицер связи. Выли тревожные сирены. Фидий ждал, считая отрезки времени, наблюдая на проекции за вражескими кораблями. Конечно, они не бросились прямо на «Фетиду», Сыны Гора слишком хорошо разбирались в войне. Два из четырёх кораблей — «Бросок Копья» и «Волк Хтонии» — ускорялись и шли прямым курсом, а «Рассветная Звезда» и «Дитя Смерти» завершали широкий охват, чтобы зажать «Фетиду» в клещи.
Они намеревались вывести «Фетиду» из строя торпедами, а затем сблизиться и взять корабль на абордаж. Фидий был в этом уверен. В сердце своём Сыны Гора всегда были волками, как бы их не изменило время и предательство. И теперь они будут действовать как волки, калеча и загоняя добычу прежде, чем нанести смертельный удар.
На пустотные щиты «Фетиды» обрушились макроснаряды — сначала один, потом два, а затем настоящий град. Фидий видел, как прогибаются щиты, радужные пятна энергии мерцали на грани восприятия. Стометровой ширины шар плазмы ударил в корму «Фетиды», и корабль содрогнулся, когда откололся раскалённый кусок брони. Фидий устремил всё своё внимание в центр голопроекции, на указатели вражеских кораблей. Корабль содрогался от шквального огня.
Он чувствовал, как протоколы пробуждения начинают высасывать энергию из вспомогательных систем. В реакторах выли тревожные сигналы о недостатке питания. Даже если бы у них ещё остался экипаж для орудий, то для выстрелов не хватило бы мощности.
— Приготовится к запуску, — сказал Фидий.
Двери с шипением захлопнулись за спиной. Крий стоял в темноте, его глаза щёлкали и стрекотали, ища проблески света. Холод начал кусать открытое лицо.
«Температура ниже порога жизнеобеспечения, — щёлкнуло в уме. — Никакой немедленной угрозы».
Скрежет стали рассёк тишину, когда Борей обнажил меч.
Глаза Крия переключились на тепловое видение. Холод — синий и чёрный. Совершенный, абсолютный холод.
По линзам прокручивались данные, но Железнорукий не обращал на них внимания, пытаясь разглядеть хоть что-то в чёрно-синих пятнах.
— Проекция света, — прошептал Крий, и глаза его вспыхнули словно лампы. Перед ними тянулись и исчезали во тьме машины, занимая пространство, где раньше располагались «Громовые Птицы» и танковые батальоны. Среди переплетения проводов стояли цилиндры и плоские ящики, а прямо перед дверью на открытом пространстве находился постамент из отполированного железа. В нескольких сантиметрах над ним парил скипетр из блестящего рифлёного металла. Похоже, что только постамент и скипетр были нетронуты изморозью, покрывавшей весь зал.
— Искусственный контроль температуры… — прошептал Крий, разгоняя мрак лучами из глаз. — Этот зал адаптировали, установив механизмы. Вот причина высокой температуры на корабле — забранное отсюда тепло должно куда-то уходить.
— Тайны… — проворчал Борей. Между его сжатыми зубами с шипением вырывался белый туман.
Крий вдохнул, в первый раз обратив внимание на запах застоявшегося воздуха, и обоняние его заполнили следы машинного масла и антисептиков. Фокусирующие кольца глаз невольно щёлкнули, когда логический процесс привёл к неясным выводам. Железнорукий шагнул вперёд, механические сочленения и броня хрустели от холода. Он осторожно прошёл мимо постамента.
Над ним нависла ближайшая покрытая коркой льда машина. Она стояла чуть в стороне от остальных, словно генерал во главе армии. Сгустки застывшей жидкости покрывали места, где в крышу и бока машины входили трубки и провода. Крий протянул руку, разведя механические пальцы, и прикоснулся к поверхности. Металл лязгнул о металл. Тактильные сенсоры зачесались, обратившись к холодному рассудку: адамантовая структура со следами серебра и неизвестных элементов. Пальцами он ощутил слабый пульс. Крий провёл ими по металлической поверхности, пока не дотронулся до покрытого коркой льда кристалла.
Он замер, затем отшатнулся.
Он видел что-то сквозь крошечное окошко, расчищенное рукой.
— Что это? — голос Борея словно донёсся издалека и исчез во тьме.
В разуме Крия мелькали вычисления, следуя по путям предположений и вероятностей к выводам.
— Это гробница… — хриплым шёпотом ответил Крий. Он медленно вновь поднял руку и соскрёб лёд со стекла. Его глаза направили внутрь свет.
И встретились с взглядом железного черепа.
Разум Крия застыл. Информация ещё прокручивалась перед глазами, но он больше не обращал на неё ни малейшего внимания. В ушах легионера звенело.
Из ледяного кокона на него смотрел застывший Атанатос.
— Чего вы надеетесь здесь добиться, кроме как просто умереть? — Крий услышал собственный вопрос, а затем ответ Атанатоса донёсся из бездны памяти.
— Брат, это больше не война надежды — это война возмездия и истребления.
И с воспоминанием пришло неизбежное следствие собранной информации.
