На вершине рампы Борей обернулся.
— Какое слово? — Крий обернулся к Храмовнику. — Какое слово приведёт тебя?
Жаркий воздух ангара забурлил, когда двигатели «Штормового Орла» начали наращивать энергию.
— Пробудись.
Борей стоял на вершине рампы против усиливающегося ветра, глядя на него, а затем отвернулся.
Гай Хейли
БЕЙ И ОТСТУПАЙ
Кто-то точил клинок.
Когда-то сынов Ноктюрна было много, но теперь осталось лишь четверо. Брат Джаффор, угрюмый Гефест, беспокойный Га’сол и безмолвный До’нак. Они притаились среди скал над тропой. Друг друга они знали плохо — сама их встреча в безумной бойне стала чудом. Они шептали. Уже много дней воины не осмеливались использовать общую вокс-сеть, а их голоса были едва слышны сквозь ветер и лязг точильного камня. Га’сол расправил плечи, разминая затёкшие руки.
— Когда они придут?
Джаффор поднял руку, призывая его к тишине.
— Терпение, бой близок.
— И не дёргайся. Так ты можешь выдать нас врагам.
Лицо Га’сола покраснело от слов Гефеста.
— Простите, господа.
— Не извиняйся. Твоё обучение должно было бы быть другим, но так ты станешь сильнее.
До’нак точил клинок.
Скаут кивнул. Гефест невесело усмехнулся.
— Угу… если мы выживем.
Старый воин не был терпелив с юнцом. Джаффор не знал, было ли дело лишь в гневе или недавних зверствах.
— Брат, помни о духе грядущего боя.
— А кто вспомнит о наших духах? Мои сны преследуют образы ужасного предательства — братьев, убитых теми, кого они звали друзьями.
— Просто позаботься о юнце.
Джаффор целился туда, где была заложена импровизированная взрывчатка.
— Меня больше беспокоит До’нак. Он не сказал ни слова с тех пор, как мы его нашли. Пламя в его глазах затухает, замерли кузни сердец.
А До’нак просто точил клинок.
— Пойми, даже космодесантник не может вынести всё, — кивнул Гефест. — Ты ведь тоже это чувствуешь?
Джаффор ответил тихо, еле слышно.
— Чувствую, брат. Мои сердца болят, мой разум едва может вместить ужас бойни. Мои глаза полны скорби… — он повернулся к Гефесту. — Но гнев сильнее всего. Мы — воины четырёх разных рот, но все рождены в яростном пламени. Наше братство нерушимо. Это успокаивает и придаёт сил. Даже другим легионам не сломить наши узы. День расплаты придёт. Так я отвечу любому, кто в нас усомнится.
Гефест мрачно кивнул. Когда он заговорил, то был спокойнее.
— И поэтому мы следуем за тобой, брат.
— Не всё ещё потеряно. То, что предатели так долго прочёсывают эту местность, даёт мне надежду. Я не верю, что мы последние воины Императора на Исстване-V. — Ха-ха. А если да?
Джаффор поёжился.
— Тогда мы будем сражаться до самого конца. Тихо. Повелители Ночи идут.
Они замерли, словно скалы вокруг, и ждали, пока чуткие уши не услышали далёкий вой двигателей. Га’сол поднял глаза.
— Вы слышали?
— Мотоциклы… — прошептал Гефест. — Отступаем?
— Слишком поздно, — покачал головой Джаффор. — Смотрите…
Кто-то показался на тропе. Это явно был легионер, но без доспехов, и бледную плоть его покрывали свежие рубцы. Он брёл к оврагу, где поставили
