своей земли, готовясь дать отпор чужакам.
Никита же засел за изготовление пороха. Составные части его в виде угля, серы и селитры на острове были, но в небольших количествах. Впрочем, открывать промышленное производство Никита пока не собирался. Он экспериментировал: делал смеси с разным процентным составом ингредиентов и поджигал их. Потом, остановившись на лучшем составе, запечатал его в глиняный горшок, поджёг пропитанный селитрой шнур и швырнул горшок в кусты. Взрыв был оглушительный, поднялись клубы дыма.
Никита заказал в мастерских обрезки труб. Получив, сплющил один конец её кувалдой и засыпал внутрь пороховую смесь. Конечно, порох не был зернистым и пачкал руки, но другого варианта не было. В открытый конец трубы он ввёл шнур и обжал конец. Получилась бомба, начинённая порохом.
Трубы были разного диаметра и длины, стало быть – и разной мощности, но для первого применения сгодятся. Никита хотел проверить их эффективность, и не в кустах, а на деле.
Очень скоро подвернулся удобный случай – дирижабль вылетел на разведку. Никита взял в подмышки по трубе, прихватил зажигалку и уселся в кабине. Кроме пилота в ней сидели два рядовых воина – их задачей было попытаться подсчитать чужаков. Явно нелепое задание дал Лен. Это всё равно, что попытаться подсчитать комаров в туче, вьющейся над своей жертвой.
Лететь пришлось долго, немногим больше часа. Никита прикинул – получалось около восьмидесяти километров.
На землю краснокожих они заявились уже за полдень, когда там вовсю кипела битва. Аборигенов было значительно меньше, но они были более рослые и сильные. Пришельцы же уступали им в росте и силе раза в три, но превосходили по численности в десятки раз – просто какая-то живая лавина.
Дирижабль завис в сотне метров над полем боя. Воины высунулись из окон, пытаясь сосчитать пришельцев, но это была бесполезная затея. Чужаки были мелкими и всё время перемещались. И их было очень много, тысячи! Такого нашествия Никита ещё не видел, впрочем – как и воины.
Краснокожие дрались отчаянно, вокруг каждого громоздились груды мёртвых жуков и тела погибших лилипутов. Но их место занимали новые и упорно лезли вперёд.
Никита решил, что лучшего места и времени для испытаний нет.
– Парни, посмотрите, как рванёт, и много ли погибнет! – крикнул он, поджёг фитиль, сбросил за борт первую «адскую машинку» и сам высунулся в окно.
Обрезок трубы угодил прямо в лилипута, свалив его замертво, остальные не обратили внимания на железку, упавшую сверху.
Фитиль дымился, его скрыли тела жуков и маленьких наездников.
И тут неожиданно для пришельцев рвануло. Столб огня, клуб дыма, взрывной волной ударило по ушам.
Когда дым рассеялся ветром, стало видно пустое пространство. Осколками и взрывной волной лилипутов и жуков разметало в стороны. Убито было множество. К тому же жуки испугались громкого звука и попытались отползти подальше, в разные стороны, но плотность живой массы была настолько велика, что никому из них не удалось сколько-нибудь продвинуться.
Дирижабль дрейфовал под воздействием слабого ветра, и Никита решил взорвать вторую бомбу. Он поджёг фитиль и сбросил трубу за борт. Даже пилот высунулся из окна кабины – поглядеть, как рванёт.
Ещё раз рвануло, и на этот раз сильнее – ведь труба была больше. И снова успех: несколько десятков чужаков было убито, другие покалечены.
Никита же сделал вывод: бомбы надо делать значительно меньше по размеру, но в большем количестве, и сбрасывать их массово. А ещё бы не помешали зажигательные бомбы. Всё живое боится огня, а запасы нефти на острове были.
Пока они летели обратно, Никита уже продумывал конструкцию. С зажигательными бомбами было проще, под них можно было использовать глиняные горшки. При падении с высоты они легко разбиваются, нефть вытекает, а поджечь её может тот же шнур.
Едва прилетев на остров, он тут же принялся за дело, и уже до вечера соорудил с десяток «зажигалок» – как он назвал свои бомбы. Ведь москвичи во время Второй мировой войны именно так и называли немецкие зажигательные авиабомбы.
Следующим днём, загрузив опасный груз в дирижабль, он вылетел. Были приняты все меры предосторожности. Каждый горшок с нефтью находился в плетёной ивовой корзине, выложенной сухой травой. Малейшая неосторожность могла привести к тому, что горшок вспыхнет, а вместе с ним – и корзина с дирижаблем.
Летели целенаправленно к месту вчерашнего боя. Однако, зависнув над ним, обнаружили, что там лежали только трупы убитых. Несмотря на высоту, в корзине дирижабля явственно чувствовался трупный запах.
– А где же краснокожие? – пилот с недоумением смотрел на Никиту.
– Смотри на землю, рули над останками погибших – они сами выведут, куда надо.
Краснокожие вчера отступали. Медленно, поддаваясь натиску чужаков, яростно сопротивляясь – но отступали. Путь их отхода был усеян трупами, как маяками. И вот Никита с пилотом вновь увидели поле боя, только оно сместилось на север, километров на пять – чужаки снова теснили краснокожих.
Как только дирижабль завис над лилипутами и жуками, Никита достал зажигалку и приказал одному из воинов:
– Придвинь ко мне корзину и доставай горшки. Как только я подожгу шнур, швыряй горшок за борт. Только ради богов, осторожнее, иначе сами сгорим.
