словно выстрелили в него. Где-то в глубине, под слоем отчаяния, зародилось новое чувство. Вот теперь эти ублюдки узнают, что такое настоящая месть…
Прошло несколько мгновений, прежде чем Арсус заметил – люди были живы. Они были раскиданы, валялись на полу, как сломанные игрушки, но крови не было. Совсем.
Хан стоял в центре комнаты. Он глубоко дышал, прижимая руку к животу. Только теперь Арсус понял: Хан спас их. Спас всех. Успел прежде, чем люди нажали на курки.
Но как? Двигаться на такой скорости? Между шестнадцатью людьми? Кажется, никто не знал пределов его способностей.
Чувство облегчения распространилось по телу. И сразу за ним – ужас. Хан был ранен. Его рука была плотно прижата к животу, и бледная ладонь медленно окрашивалась кровью. Даже навскидку понятно, что рана будет смертельной, если не оказать помощь в ближайшее время.
Хан все-таки остался на ногах. И, подняв взгляд на двойника, криво усмехнулся. А потом завалился на бок.
Арсус попытался подхватить его, но схватился за голову. Снова ментальная атака. Краем глаза он заметил, что его двойник за прибором смотрит точно на него. Это была какая-то точечная атака, усиленная действием прибора.
Арсус застонал. На этот раз он не даст самозванцу так легко проникнуть в сознание. Голос в голове рычал, но Арсус глушил его. Глушить, глушить – все силы уходили на это. Пускай. Пусть он не может помочь. По крайней мере никому не навредит. Он больше не позволит зверю завладеть им.
Он закричал.
Лер осознал, что единственный может сражаться. Хан тяжело ранен. Арсус под гипнозом. Ксения – чтоб ее – где-то шляется. А между тем гражданские начали приходить в себя и снова тянулись к оружию.
Гигантский насос за спиной у Хана-самозванца загудел напряженней.
Если бы только добраться до этой штуки и вывести из строя! Если бы здесь было хоть немного земли.
Снова стали появляться знакомые лица. Лер тряхнул головой. Это все морок, иллюзии, происки недругов. Его семья сейчас далеко отсюда и в полной безопасности. Так и останется, если он, Лер, не даст слабину.
Люди тем временем наступали. Медленно, но настойчиво. У кого-то на лице были подтеки, у кого-то шла кровь, но они не обращали внимания. Все оружие вдруг нацелилось на Лера.
Самозванцы терпеливо стояли в стороне, ожидая расправы.
«Завалить все», – неожиданно понял Лер.
Лаборатория сделана из металла, но вокруг нее земля – тонны земли. Он может похоронить всех заживо. Просто раздавить лабораторию.
Но тогда все погибнут: Лер, его друзья и местные жители. Несколько десятков жизней против всего населения Земли.
Самый сложный выбор в его жизни. Шайтан! И где Арсус со своими приказами, когда он так нужен. Лер не хотел умирать. Не хотел убивать остальных. Не то чтобы он заглядывал далеко вперед, но иногда – иногда, когда заглядывал, – думал, что однажды все они вернутся к мирной жизни.
Он посмотрел на гражданских. На Хана, на Арсуса. На лица детей.
Нет, он не мог этого сделать.
Не мог. И все-таки должен был.
21
Мощный удар в челюсть сбил его с ног. Потирая ушибленный кулак, другой Лер подошел и пнул его ногой. Вокруг столпились гражданские. Со всех сторон посыпались удары. Лер сжался. Он старался не замечать боли. Или направить ее в нужное русло. Да он сам не понимал, что делает! Чтоб их всех!
Проклятие!
Он нащупал землю и принялся тянуть ее со всех сторон. Металл заскрежетал. Стены начали гнуться.
– Он хочет нас похоронить! – закричал двойник. Он снова ударил. На этот раз в живот.
– И похороню! – с кровью выплюнул Лер. Он усилил нажим. Что-то вдалеке затрещало. Стены погнулись еще сильнее…
– Нет! – перебил его знакомый голос. – Остановитесь. Все! Немедленно!
Ксения выбиралась из дыры.
«Настоящая ли?» – сквозь туман подумал Лер. Он попытался вспомнить: темные брюки, кофта грязного зеленого цвета… да, это определенно была настоящая. Взлохмаченная, запыхавшаяся, но живая. Ее двойника нигде не было. Она сумела уйти из-под контроля и выйти из ментального поединка победителем!
– Я требую переговоров! – продолжила Ксения.
К удивлению Лера, все остановились. Гражданские отошли на шаг.
– Так можно было? – попытался пошутить он, но из-за каши во рту его никто не услышал.
– Хорошо, – согласился другой Арсус, – у тебя пять минут.
