– Да что она может? Ее даже новобранец заломает. Смех, да и только.
– Да вы посмотрите на нее! Кто из мужчин такую жену захочет? Только и остается идти в армию, себе мужика искать.
– Так спит она с этим, с полковником-то… живут вдвоем.
– Молчи, дурень, ты над их постелью не стоял. Не распускай язык, как баба. Офицерские комнаты на двоих, вот и поселили вместе.
– А не скажите, девка ладная, красивая. Дурные вы, молодые еще. Вы ее в платье представьте да с волосами. Я бы женился.
– Да-а-а-а, сиськи у нее ничего… и задница…
Дробжек, всю жизнь учившаяся, а потом служившая в компании мужчин, относилась к этому бубнению равнодушно. Ее больше беспокоило то, что боевых магов в карауле было очень мало и, случись нападение, все эти балаболки будут вырублены одним Тараном. Их слова ее не задевали, и она болтунов не трогала.
Но не сегодня. Возвращаясь с обхода, капитан издалека увидела группу офицеров. Мужчины были в штатском – видимо, пришли из увольнительной. И то ли свобода вскружила головы, то ли на грудь приняли, но дорогу ей перегородили очень недвусмысленно. Дробжек остановилась у корпуса казарм, в котором светились редкие огни – почти все уже легли спать, – окинула берманов спокойным взглядом.
– Уезжала бы ты отсюда, женщина, – сказал один из них почти добродушно. – Не вноси смуту. Баба в казарме, как на корабле, – к беде. Мужики скоро из-за тебя передерутся. Мы же запахи чуем, невмоготу нам.
– Поте?рпите, – ответила она спокойно, – я вам не женщина, а офицер. И не вам решать, когда мне уезжать. У меня свои задачи, у вас свои, так что, мужики, дайте дорогу.
– А если не пустим? – спросил второй. Говорили они без агрессии, скорее, снисходительно и со смешками, как с ребенком общались.
– Переночую здесь, – не отреагировала на вызов Люджина, – а завтра рапорт напишу о противодействии. Если свои звания и имена не побоитесь назвать.
– Вот-вот, – пробурчал еще один, обращаясь к товарищам. – Баба всегда за спины мужиков прячется, и эта туда же. А еще воевать собралась.
Люджина вздохнула. Драться не хотелось, да и не было в ней злости. Такие проверки и в Рудлоге почти на каждом новом месте службы проводили. Это потом уже прикрывали друг другу спины, а поначалу на крепость испытывали, как любого новичка, вне зависимости от пола.
Из-за спин берманов показались несколько рудложских гвардейцев, видимо, услышавших разговор, и она сделала им успокаивающий знак рукой. Не вмешивайтесь.
– Так и будем стоять? – спросила она. На улице было тихо, ночной морозец пощипывал щеки, но холода капитан не боялась.
– А что? – хохотнул заводила. – Торопиться нам некуда.
– Согреться бы, – задумчиво проговорила Люджина. – Да и вам дурь из голов повыветрить не помешает, служивые. На гауптвахту захотелось?
– А ты не грозись, – смурно ответил другой, – мы тебя подобру просим, уезжай. Не дело это. У себя в Рудлоге хоть бабские батальоны создавайте, а нам этого стыда не надо.
Люджина снова вздохнула и начала раздеваться. Сняла теплую шинель, шапку, отдала молчащим, насупленным гвардейцам. Берманы поглядывали на нее не без интереса.
– Вот что, – сказала она. – Вы мужики крепкие, право на свою традицию имеете, да вот только я не кошка приблудная, чтобы меня гнать. Сделаем по чести. Если я хуже вас, то завтра уеду. А если нет, то больше чтобы я этой дури не слышала. Начнем с отжиманий – кто больше. А там можно и поподтягиваться. Согласны?
– С женщиной соревноваться? – заводила презрительно плюнул на плац.
– Пока вы только языками мелете, – жестко произнесла капитан, – а в деле я вас не видела. Разве только кисель языком взбить способны.
Офицеры заворчали. Из казарм один за другим выходили еще берманы и гвардейцы и останавливались, разделяясь на две кучки и уже агрессивно поглядывая друг на друга.
– Тягаться с женщиной – себя марать, – уверенно заявил еще один. Его поддержали дружным гулом. Гвардейцы набычились, готовые лезть в драку, но строгий взгляд синих глаз Люджины обещал: если дернется кто – гауптвахтой не отделается.
И неизвестно, чем кончилось бы это противостояние – потому что шум нарастал, и уже начали обмениваться колкостями, – если бы из казармы не вышел берманский подполковник Хиль Свенсен. Осмотрел толпу, оценил стойку капитана Дробжек, готовую к драке, все верно понял, коротко рыкнул, блеснув клыками, но вопрос задал ровно:
– Что здесь, капитан?
– Да вот общаемся, господин подполковник, – невозмутимо ответила Люджина. – Объясняю вашим ребятам преимущество ночных тренировок и командных отжиманий до последнего вытерпевшего.
– Хорошая методика, капитан, – с порыкиванием согласился Свенсен. Повернулся к своим подчиненным. – Приступайте. На плац, бегом марш! Леверхофт, присмотришь, чтобы тренировка… в рамках прошла. Кто в первой десятке отвалится – неделю наряды вне очереди. Всем понятно?
– Так точно, подполковник! – рявкнули подчиненные. Люджина оглядела распалившихся мужиков, покачала головой и тихо попросила одного из
