– Yes, but it would be better in French.
– Мой французский так плох… – продолжал я на английском. – Извините мою бестактность, ведь нас не представили. Прошу не принимать меня за праздного наглеца, но эта газетная статья и снимки крайне взволновали меня. Не могли бы вы взять на себя труд донести до меня ее смысл?
С этими словами я протянул им газету и шагнул в сторону, чтобы стоять лицом к кафе, но чтобы барышни оставались между дверями и мной. Они, как по команде, снова повернулись ко мне, качнув подолами, такие чистенькие, аккуратные и нарядные в своих светлых платьях, с белыми зонтиками и обернутыми в розовые салфетки булочками в руках.
– Господин из России? – уточнила одна. Я ответил, что нет, но в Москве живут мои родственники, и я беспокоюсь за них в связи с «terrible accident», про который, судя по всему, написано в газете.
Вышедший из «Жербо» Кариб оглядел площадь и посторонился, пропуская Чосера с Джусой. Я переместился еще на полшага вбок, чтобы зонтики барышень совсем прикрыли меня от троицы, и поставил несессер на мостовую. Мы продолжили разговор. На франко-англо-венгерской смеси языков мне было поведано, что в передовице сообщается о страшной смерти семьи инженера Брутмана, погибшего, судя по всему, во время недавнего взрыва Московской Всемирной Выставки. Родные инженера, то есть его престарелые родители, мать, семилетняя дочь и взрослый сын ехали в паровой карете (управлял сын – Джерри Брутман) по улице Лондона, когда котел ее взорвался. Смерть всех находящихся в экипаже наступила мгновенно. Президент консорциума «Force Motors» сэр Бор Ловезьяк заявил, что причиной взрыва наверняка послужила диверсия, так как до сих пор не случалось ни единого подобного инцидента с паровыми каретами его компании, и всей Европе известна их исключительная надежность.
Постскриптумом к статье говорилось, что напряжение между Британией и Россией, достигшее было апогея, несколько сглажено срочной «встречей в верхах», однако Европа «затаила дыхание на пороге возможной войны». Ну а после статьи шло интервью с месье Франком Виакром, директором фирмы «Дюкрете», недавно выбросившей на рынок сразу две новые модели дизельных карет «панар», конкурирующих с продукцией «Force Motors». Мсье Виакр разглагольствовал про ненадежность паровых двигателей, про их общую отсталость и то, что лишь косность мешает победному маршу дизельного прогресса.
Поблагодарив, я распрощался с двумя изящными венгерками, которые, жизнерадостно чирикая, поедая булочки и оглядываясь на меня, стали удаляться по площади. Глядя вслед, я подумал о том, что им следует умерить количество потребляемой сдобы, иначе они рискуют в скором времени перестать быть такими изящными, а после выбросил венгерок из головы, сосредоточив внимание на вышедшей из кафе троице. Те удалялись по площади. Отказавшись от булочки, которую торговец настойчиво пытался мне всучить, я подхватил несессер и направился следом.
И вскоре понял, что мистер Вука Чосер, Диего Кариб и человек по имени Джуса направляются к каменной балюстраде, за которой под землю уходит лестница. Та, что ведет к станции будапештской подземки.
Глава 2
Подземная машинерия
1
Спустившись вниз, я разочарованно огляделся.
Подземная железная дорога или метрополитен, как его называют в Лондоне, оказалась всего лишь подземным трамваем. Строительство его, наверное, происходило примерно так: вдоль проспекта Андраши прокопали глубокую канаву, по дну пустили рельсы, каждые четыреста – шестьсот метров сделали расширение под станцию, а сверху канаву накрыли плитами, ставшими частью мостовой.
Станция состояла из двух платформ и пары рельсовых веток между ними. Подошел кондуктор с большой сумкой на ремне и продал мне билет, который давал право на проезд от «Артези фюрдё» на северо-восточном конце линии вплоть до «Гизелла-тер» на юго-западном.
Я покрутился по платформе, стараясь не приближаться к дальнему концу, где остановились мои подопечные. Вокруг было множество людей. Из глубины туннеля донесся нарастающий рокот, потом раздался мелодичный перезвон, и на станцию выкатил состав: паровоз с близко посаженными фарами, который показался бы игрушечным на фоне «Самодержца», и три желтых вагона.
И это все? Я снова ощутил разочарование. Эх, чудеса прогресса, не такие уж вы чудесные! Вагоны совсем небольшие, сколько людей такой поезд сможет перевезти зараз? Несколько десятков…
Двери раскрылись, и кондуктор прокричал сначала на венгерском, а после на французском и английском:
– Станция «Площадь Октагон»!
На платформу вышли несколько человек, другие стали заходить. Мистер Чосер, за ним Джуса, а после Кариб, в дверях окинувший станцию внимательным взглядом, шагнули в первый вагон. Я нырнул во второй. Двери за мной закрылись, снова прозвучал радостный перезвон, и подземный поезд тронулся.
Не успел я осмотреть вагон, как, спустя пару-тройку минут после отбытия, мы стали замедлять ход. Остановились, двери раскрылись, снаружи донеслось:
