Глава 2
Вита трясла неподвижные тела бойцов, уговаривала их открыть глаза, задышать, подняться, умоляла их пожить еще немного. Но ее мольбы никто не слышал. Мертвецы молчали и смотрели пустыми глазами в небо. Они умерли быстро, не успев даже достойно принять бой, без второго шанса. Да и шанс этот в Зоне выпадает редко. Она отвела каждому столько времени, сколько посчитала нужным.
К изуродованному трупу девушки Вита подходить не стала. У двоих мужчин были сквозные ранения грудной клетки: крупнокалиберная винтовка пробила дорогую экипировку и оставила крупные, размером с кулак, дыры в их телах. Вита долго сидела рядом с трупами, пока не услышала тихий скулеж за мусорными баками. Она бесшумно поднялась, кошкой метнулась на звук и заметила пришедшего в себя и стонущего от боли наемника. Ирм был похож на живой труп. Кровь из рассеченной брови залила его лицо, перемешалась с грязью и засохла коркой на коже.
– Живой. – Тонкие губы девушки сложились в улыбку.
Ирм потянулся к оружию, но немыми пальцами он хватал только воздух рядом с собой. Верного немецкого автомата поблизости не было. Наемник не сразу сообразил, что оружие он бросил, когда спасался от гранаты.
Вита смотрела на раненого бойца, почти не моргая.
Девчонка, которой можно было дать лет девятнадцать, в этом месте смотрелась органично, но максимально нелепо. На одном плече у нее небрежно висел АЕК, на другом – худой рюкзак, а вместо хорошей экипировки на ней был длинный плащ. С таким вооружением и в таком виде в Московской Зоне не выживают даже самые главные везунчики. Но она была жива, улыбалась, на испуганном лице ее горел румянец, сверкали белые зубы, волосы были чистые, и от нее не несло потом и прочими запахами, свойственными каждому сталкеру из-за отсутствия гигиены.
– Идти сможешь? – Слишком грубый для этой хрупкой на вид девушки голос вернул на секунду Ирму возможность трезво мыслить. Наемник с третьей попытки и не без помощи этой девушки смог сесть, затем, опираясь на благородно подставленное плечо, встать. Но ноги его от боли подкосились, и солдат удачи начал заваливаться на землю. Девчонка помогла удержаться сталкеру в вертикальном положении, и Ирм удивился тому, откуда в ней столько сил.
– Не могу. – От боли в боку наемник до крови закусил губу и взвыл.
Вита посмотрела на парня воспаленными, словно от недосыпа, глазами – влажными и холодными. Усадив раненого снова на землю, девушка отошла от него, вернулась к трупу Лоры, перевернула тело и расстегнула ее рюкзак в поисках походной аптечки. От этого хладнокровия Ирму стало не по себе. Даже у видавшего жизнь наемника труп с разорванной, словно переспелый арбуз, головой вызывал рвотные позывы. Он всегда думал так: «Кто бы и что бы там ни говорил, к смерти привыкнуть нельзя. Как только смерть становится обыденностью, можно смело пускать себе пулю в висок, ибо от Человека в тебе уже ничего не осталось».
Чтобы хоть как-то унять головную боль, Ирм закрыл глаза и попытался мысленно оценить ситуацию: «Кем бы ни были нападающие, по всем правилам военной науки нашу группу они должны были зачистить всю, стереть с лица земли. Судя по тому, что мне сейчас помогают, я нужен им живым, а это значит, что им нужна информация и можно будет еще немного поторговаться за свою жизнь. Но почему тогда передо мной сейчас не опытные бойцы в дорогостоящей экипировке, а эта девчонка? Может, за нами сейчас следят незримые наблюдатели? И если эта девчонка не получит нужную им информацию, они дадут команду ликвидировать последнего выжившего? Да и пусть, главное, чтобы не пытали». Воображение тут же услужливо подкинуло ему яркий образ того, как она, юная и хрупкая, с таким же безучастным видом, с каким переворачивала труп Лоры, всаживает в его грудь нож по самую рукоятку. За пару секунд в голове у Ирма все сложилось в единую мозаику: «Наверняка ее послали те, кто старше и умней, кто знает о ценности декодера. Мол, учись, ребенок, вытащи из него все что можешь, а если не получится, мы придем на помощь, а ты потом уже его добьешь, так и быть».
В чью-то помощь наемник не верил, а оттого старался не обнадеживать себя. «Каждый сам за себя. О подвижничестве хорошо рассуждать, сидя в мягком кресле теплого офиса, – до тех пор, пока не попадешь в экстремальную ситуацию. А там уже поймешь, что инстинкт выжить сильнее всех принципов, и единицы будут рисковать собой ради чужой, даже близкой, жизни». Жертвенность самому Ирму была свойственна, но все, за кого он мог бы отдать свою жизнь, уже были мертвы.
За этими мыслями он не заметил, как вернулась девушка и снова, с не сочетающейся с ее хрупким телосложением силой, нырнула ему под руку, помогая подняться.
– Оружие, – потребовал Ирм.
Вита или не услышала или демонстративно проигнорировала бойца. Она негромко заговорила, когда надежды на ответ у парня уже не было:
– Здесь сейчас опасно. Мы немного отойдем.
Шли они в потемках, и наемник ничего не мог разглядеть, причем даже не по вине наступившей ночи. Ресницы его из-за спекшейся крови слиплись, глаза слезились, соленые капли смешивались с кровью и снова застилали глаза.
Девчонка вела его, как слепого щенка, а он, не в силах сопротивляться этой уверенности, едва переставляя ноги, плелся следом. Такого безразличия к собственной жизни у него еще не было. Ирм сделал еще пару шагов вслед за девушкой, и его проводница неожиданно остановилась перед одноэтажным зданием.
– Не вздумай отключиться! – И снова ее властный голос вернул Ирма к реальности. – Ступеньки впереди, поднимай ноги.
