– Кто?
– Свои!
Аскольд узнал голос Горского, но на всякий случай накрыл газетой парабеллум и только тогда разблокировал замок.
– Проходи. – Он вернулся к окну.
Горский запер купе и сразу полез в бар.
– Что будешь – водку, коньяк или вино?
– Ничего, спасибо. – Аскольд небрежно закинул ногу на ногу и уставился в окно.
– Чего так?
– Успею. Закажи лучше кофе и завтрак на две персоны.
Горский с сожалением кивнул, спрятал бутылку водки в бар и связался по телефону с кондуктором.
– Ну, ты уже обдумал, что скажешь Вязовскому? – спросил куратор, когда дверь за кондуктором закрылась. – Рекомендую заранее подготовить рапорт.
На столе появились серебристый термос с горячим ароматным кофе и подносы с едой: Аскольд заказал яичницу и свежие огурцы, Горский пожелал отведать немецких колбасок, сырное ассорти, а в дополнение к кусочку торта, поданного к кофе, взял розетку вишневого варенья с ягодами.
– Пожалуй, все-таки выпью, – решил он и опять полез в бар за бутылкой.
Аскольд пододвинул к себе тарелку – странный намек на заранее подготовленный доклад ему не понравился.
– Твое здоровье! – Горский отсалютовал рюмкой, выпил и принялся за колбаски. – Чего молчишь?
– Жду.
– Чего?
Аскольд оторвался от еды, скрестив над тарелкой нож с вилкой.
– Хочу понять, на что намекаешь.
– Сразу видно, что ты сыщик, а не разведчик. – Горский вновь потянулся за бутылкой. – Я тут поразмыслил. Если Бремен говорил, что смерть Ларне не случайность, какие выводы из этого можно сделать? – Он наполнил рюмку, выпил и уставился на Аскольда.
Тот пожал плечами:
– Ну, что кто-то еще в курсе наших дел с Ларне и решил его устранить. Ларне ведь мертв, его уже не спросишь. Что в бумагах, мы с тобой не знаем.
– Верно. Бремен согласился продать тебе бумаги и тоже умер. Теперь свяжи эти события и хорошо подумай – как такое возможно? И еще подумай о том, что случилось в Берне. Кстати, учти, в нашей конторе пока никто об этом не знает.
– Ага, сначала погиб, то есть был убит Ларне, за ним Бремен… Хочешь сказать… – Аскольд откинулся на спинку стула. – В конторе действует предатель?
– Именно. – Горский налег на колбаски и добавил с набитым ртом: – Наша задача сейчас – понять, кто сливает информацию. Вязовский не присутствовал на аэровокзале при встрече Ларне в Париже. Там были задействованы шесть агентов. Порядок и правила операции Вязовский изложил нам лично за час до начала. Вывод?
– Как-то грубо у тебя получается, – после паузы сказал Аскольд. – Сам же говорил: дело на контроле у императора. Может, утечка произошла в России?
– Нет. Утечка была у нас. Слишком быстро действуют противники. Фактически тебя подставили. Я пусть косвенно, но тоже попадаю под подозрение. И когда мы явимся в Париж, Вязовский примет меры.
– Нас что, арестуют? – Аскольд не понимал, какие меры может принять их Департамент против нелегалов. Они находятся под прикрытием на территории чужой страны, штаб-квартира не располагает законными инструментами воздействия на агентов и даже будет всячески открещиваться от них, если их раскроют.
– Изолируют, если доберемся в штаб-квартиру. Вязовский, подчиняясь внутреннему регламенту службы, станет выяснять все обстоятельства операции и вынужден будет нас отстранить на время от работы… А может, нас сразу устранят, – спокойно сказал Горский и собрался налить себе еще водки.
Но Аскольд убрал бутылку раньше, чем куратор смог коснуться ее рукой.
– Как это «устранят»? Кто?
– Бутылку верни. – Тон Горского изменился, стал более жестким.
– На вопросы ответь.
– Все просто, – быстро смягчился Горский. – Устранят – значит, убьют. Кто? Конечно, предатель. Вряд ли сам, скорее подошлет тех двоих в масках. Ну или кого-то еще. – Он забрал у Аскольда бутылку, плеснул в рюмку. – Поэтому предлагаю обсудить возможные варианты развития событий в Париже.
– Ну хорошо. – Аскольд отодвинул тарелку (есть совсем расхотелось). – Какие у нас варианты?
