Серьезный дядя даже с виду. Мускулистый, сильный, чуть сутуловатый. Вооружен, к слову, ветер прижал надетую навыпуск рубашку, отпечаталась рукоятка пистолета. О, а они не домой… они прямо сюда направились. Кофейку тоже захотелось, похоже. Ну да и ладно, в лицо он меня не знает.
Пара зашла на веранду, Михалыч поздоровался с барристой, по-приятельски, явно тут постоянный посетитель. Девица встала, быстро оценила количество направленных на нее взглядов и пошла за столик, покачивая бедрами. Она еще и на шпильках… нет, все нормально, хорошие ноги на них еще лучше, просто днем их тут не носят, разве что в румынском квартале. Интересно, как она сюда попала и чем раньше занималась? Я угадал или ошибся?
Михалыч особо джентльмена не изображал, к слову, просто вместе пришли и все. Он вытащил из висящей на ремне через плечо маленькой сумки планшет и в какие-то свои дела углубился, девица просто глазела по сторонам, но затем полезла в телефон, тут же начав с кем-то переписываться и получать ответные сообщения, сопровождающиеся тихим блымканьем. Барриста принес им кофе, Михалычу просто эспрессо, а девице большой латте в прозрачном стакане.
Минут через пять к тротуару подъехала еще одна машина, белый уазовский пикап, из которого вышли два человека. И вот одного я уже раньше встречал – тот самый «спортсмен», с которым я говорил тогда возле сервиса. И с ним еще один, незнакомый, среднего роста, стриженный на манер «jarhead», «кувшинологовый», как принято называть такой морпеховский стиль в Америке, тоже не пренебрегающий спортивной формой. К счастью моему, я сидел в дальнем от них конце веранды, да еще и лицом в другую сторону, в кепи и темных очках, так что «спортсмен» меня просто не разглядел. А я видел их отражение в витрине с пирожными.
И еще их было слышно, пусть и не очень хорошо, но даже слова различались. Михалыч говорил с заметным южнорусским акцентом, у «спортсмена» выговор чуть ли не московский, а у «кувшиноголового» украинский, причем ярко выраженный западенский.
Все не разобрать, но то, что эти двое куда-то должны уехать во вторник, я все же понял. Вот и все, что разобрал.
Слава упоминал, что у Михалыча в бригаде двое бывших военных, дал даже имена, они у меня записаны. Эти похожи, оба. «Спортсмен» точно не на подхвате, он из тех двоих старшим был. Так что можно допустить, что это вроде как «личная гвардия» Михалыча и есть. И интересно, они уезжают или уплывают со Славой? Надо будет у него уточнить.
Что это мне дает? Это дает знание о том, что у Михалыча тут лучших бойцов не будет. Это раз. И то, что если они морем, то траулер уйдет. И Слава будет с ними. И еще двое. Или это те двое и есть? Опять же нужно уточнять. Но мне и нетрудно, я позвоню. Или даже прямо сейчас сообщение напишу. И написал.
Компания разошлась минут через тридцать. «Спортсмен» с «кувшином» уехали, а Михалыч с девицей ушли к нему домой. Кофе у меня давно закончился, так что я просто рассчитался за стойкой и направился к велосипеду. Тут телефон провибрировал входящим. Открыл, прочитал:
«Во вторник уйдем. Я и еще трое. Четыре дня».
Еще трое. В артели, что владеет траулером, двое, этих тут двое… кто-то из них в экипаже, получается. А интересно, на этом траулере спрятаться никак нельзя? Такой вот чисто теоретический вопрос. Пока еще не конкретный, я думаю, но вся бригада восемь человек, не считая Славы, а так могло бы стать сразу пять, например. Неожиданно возникший Александр Васильевич с бесшумным оружием мог бы стать большой и даже фатальной проблемой для участников морского похода. Плюс сам Слава.
«Тогда опять встретиться надо и все обмусолить. Как насчет завтра утром?»
«Лучше к цыганам заезжай вечером, часов в тринадцать. В мотель, в кафе».
К цыганам в «Морской бриз» я не поехал, а все же пошел. У Аниты сегодня подруга в гостях какая-то, так что мы покатались на великах и все, ну и еще с Джейми поговорил на предмет сотворения рекламных постеров и листовок. Их бы потом неплохо вместе с товаром сразу отправлять. Потом укатил домой, собрал в сумку все то, что завтра к Биллу потащу, затем, подумав, вытащил обратно «глок» и отложил в сторону вместе с магазинами. Для другого дела пригодится.
В кафе в мотеле играла уже знакомая музыка, но хотя бы негромко. Зал частично заполнен, все так простенько, но пахнет вкусно. Слава сидел в дальнем углу за четырехместным столиком в компании Николая. Перед ними вино в большой оплетенной бутыли, блюдо с салатом, перец с баклажанами и гора каких-то колбасок. У обоих вид довольный и сытый, приятно глянуть.
– Уф, пришел наконец! – Николай вскочил навстречу. – Садись! Вон, ешь давай, все наше. Это кырныцеи с мититеями, – он показал на жаренные на гриле колбаски, – шопский салат, это уже болгарское, правда. Вот баклажаны фаршированные и перец. – Он тут же налил вина в поджидавший меня бокал. – Вкусно все, пока не съедим, не отпущу никого! Иоланду позвать? Она прибежит. Красивая баба, уф! Зря не звонишь.
– Нет, Иоланду не надо, мы вроде по делу, – пошел я в отказ. – Но в любом случае рад тебя видеть.
И даже не соврал на самом деле.
К делу перешли не сразу, сначала ели, пока горячее. И в этом Николай не наврал, вкусно все. Румынская кухня и к греческой близка, и к балканской, и к молдавской, есть на что навалиться. Так что ели много, до тех пор, пока я, отдуваясь, не отвалился на спинку стула. У Славы тоже вид был слегка осоловелый от обилия пищи. А Николаю хоть бы что, и уплетал за двоих, и еще столько же умять сможет, наверное.
– Николай, ты теперь Саше расскажи, что мне сказал, – сказал Слава.
– Про этого Сергея вашего? Сергей у нас деньги крутит. И там вообще плохо вышло. Тут клуб один был, да? «Живая Роза». Ну как клуб, бордель был,
