муки всех живых существ, особенно тех, что умеют мыслить и визжать о своей боли! Я хочу убивать детей на глазах у родителей, а родителей на глазах у детей, чтобы они ели плоть друг друга, не дерзая противиться моей воле, а потом я бы заставлял их возводить курганы из костей их любимых — и с их вершин смотреть, как вода в реках краснеет, превращаясь в кровь! Я хочу, чтобы солнечный диск пал за горизонт и никогда больше не поднялся, чтобы отравленный воздух раздирал изнутри всех, кто вдыхает его, и причинял им великие муки! Я хочу, чтобы Мир Павшего Дракона умер в агонии, корчась и рыдая, а я бы наблюдал за его кончиной, и, когда на теле мира не осталось бы уже ничего живого, кроме меня, я вздохнул бы спокойно в полном уединении и умиротворении! Разве я многого прошу?! Нет! Ну так с чего же такие преграды на моем пути к счастью?! Я желаю такой малости, но ты не можешь дать мне даже ее, жалкий недоносок, сын блохастой суки и пьяного гоблина! Пошел прочь, пока я не сожрал твою мелкую душонку, вонючий ты кусок тролльего дерьма!
Тобиус бросился прочь, словно за ним гнались все демоны Пекла, подгоняемые самим Великим Нечистым, но преследовал его лишь хохот одержимого. Волшебник спотыкался и падал на руинах стен, а когда вырвался к лестнице, падал на ступенях, которые врезались в его тело, но неизменно вскакивал и бежал дальше. Лишь хрипы в груди и белые пятна перед глазами заставили его сделать передышку на одной из лестничных площадок, и, пока он старался выровнять дыхание, в его голове зазвучало два голоса.
Они говорили в унисон — Шепчущий и Джакеримо Шут:
— Шивариус Многогранник воздвиг над Академией прочный барьер, перекрывающий проход внутрь на всех уровнях мироздания, кроме Астрала. Волшебники потеряли умение погружаться в Астрал, и Шивариус не исключение. Однако даже он не смог бы держать барьер на своих плечах издали столько недель — ведь он должен был сопровождать Вольферина. Поэтому Шивариус замкнул барьер на Сердцевине. Если доберешься до нее и подломишь основную систему чар, барьер падет, и все маги, собравшиеся снаружи, хлынут внутрь. Они предупреждены, твое послание достигло их ушей, и уже некоторое время они пытаются проломить барьер всем миром. Против объединившейся Академии Шивариусу не выстоять.
— Зачем ты мне помогаешь? — спросил Тобиус.
— Дурак, ты даже не знаешь, как попасть к Сердцевине, а уже думаешь, что я тебе помог. Действительно дурак. Я не помогаю тебе, я мщу Шивариусу за неисполненные обещания. Он слишком неусердно ослабил чары, сдерживающие меня, и я не смог вырваться на волю тогда, несколько лет назад.
— Это сделал Шивариус?!
Но Джакеримо не слушал и не собирался отвечать на все вопросы подряд.
— Обитель Гаспарды. Сильнейшие маги всегда становились негласными главами в совете управителей, и как сильнейшие они обязаны были защищать подходы к Сердцевине подобно кхазунгорским сторожевым дрэллерам.[92] Тебе не составит труда пробраться к ней: последнего стража Шивариус убил.
Тобиус глубоко вдохнул и бросился вверх, к новой заветной цели.
— Постой, Моль, что нужно сказать?
— Спасибо!
— Дурак. Ты должен был сказать «прощай» — ведь мое пророчество не отменяется: ты умрешь сегодня, на вершине главной башни.
Безумный хохот выметнулся из самых глубин подземелья и толкнул Тобиуса в спину, повалив на ступеньки еще раз. Остаток пути волшебник проделал, больше ни разу не упав.
Он прекрасно помнил, где располагался кабинет Огненного Облака: не слишком высоко, не слишком низко, примерно в середине главной башни, спрятанная дверь в святая святых. Магистр добрался до нужного коридора и замер, присев за углом возле каменной тумбы канделябра, никак не решаясь сделать последний рывок. Его колотило от нетерпения и страха. Несколько новых двойников были отправлены бродить по башне, но вероятность того, что Шивариус не догадается, куда направился настоящий Тобиус, была ничтожна. Однако выбора не оставалось — либо рисковать, либо погибать, — и волшебник выметнулся из-за угла.
В тот же миг в дальнем конце коридора появилась другая фигура и ринулась Тобиусу навстречу. Он, взвинченный и готовый к любым неожиданностям, не задумываясь метнул Огненный Шар, враг метнул Огненный Шар в ответ, магические снаряды встретились на полпути и взорвались, встряхнув весь этаж. Под звон разбивающегося стекла ударная волна отшвырнула Тобиуса назад, и нежелание выпускать из пальцев посох едва не стоило ему вывихнутого плечевого сустава. Придя в себя, маг вскочил на ноги и занял боевую стойку — его противник сделал то же самое. Долгие секунды они не двигались, выжидали действий друг друга, и за это время Тобиус увидел во враге самого себя. Сначала ум его отказывался это признавать, но тот, другой, все же был точной копией серого магистра.
— Неужели я чуть не схватился со своим собственным дубликатом? — недоуменно спросил себя он.
Рот дубликата открывался в унисон его словам, но звучал лишь один голос. Все еще настороженно Тобиусы приблизились друг к другу, и оригинальный поймал себя на мысли, что смотрит в зеркало — настолько точно его двойник повторял его движения. Под сапогом что-то хрустнуло; опустив глаза, Тобиус увидел множество осколков разбитого зеркала. Догадка пришла мгновением позже, когда он возвел Сферу Ледяного Мрамора, защищаясь от Огненного Копья. Шивариус обезопасил подход к кабинету задолго до того, как Тобиус к нему сунулся. Ренегат создал заклинание Зеркальный Предатель. Давно неиспользуемое и частично утраченное, заклинание, создающее зеркальную копию кого угодно, которая превосходит оригинал во всем.
