пещерном человеке бугрились валунами, в маленьких косых глазках поблескивало нечто дикое и опасное, как у громадного медведя. Беловолосый происходил со Стигги, второй явно был родом с Эриге.
Ученые мужи не брались объяснить — почему один из трех северных народов, эригейцы, в отличие от стиггийцев и орийцев, жгучие брюнеты? На Оре преобладали светло-русые, пшеничные оттенки волос, стиггийцы — те вообще рождались седыми как полярные совы, но на Эриге люди были черноволосыми, а кроме того, еще и приземистыми, мощными, более грубого, стойкого нрава.
— Тоже их заметил?
— Их трудно не заметить, думаю, даже Бальден не решился бы выйти с ними врукопашную… хотя нет, вру, Бальден бы вышел и против харандийского тролля. Кто они?
Том хотел было спросить, кто такой Бальден, но решил не раздражать волшебника лишний раз.
— Мои главные конкуренты в борьбе за руку конани, мудрейший.
— Йофрид.
— Кого?
— Конани Йофрид, так ее зовут.
— Ты уверен?
— Ну да, а ты что, не знал имени своей суженой?
— Ну… я думал, это приставка к титулу. «Конани-йофрид, великая правительница» или что-то вроде. Ну кто мог подумать, что у юной девы может быть такое имя?!
— Забыли. Так кто они?
— Э… Балахас Ердевинд, тот, что светловолосый, и Монго Бусхенглаф, тот, у которого отец был медведем. Или мать. Или оба.
Тобиус улыбнулся.
— Они уже месяц здесь пируют, — продолжил Томех, — ожидая, пока наберется достаточно женихов.
— Значит, пачками отправляют.
— Ага. Завтра утром поедем в Карденвиг, крепость конани.
— И ты будешь с ними.
— Мудрейший, завтра тут станет пусто. Почти все южане здесь сидят и ждут, когда им откроют верхние ворота. Может, и ты с нами?
— Я не хочу составлять тебе лишнюю конкуренцию. Трон Оры для меня неинтересен и недосягаем. Если буду отвлекаться на всякую чепуху, то застряну здесь надолго.
— Но как ты выберешься из города? Знаешь, они ведь не пускают никого наружу…
— Ерунда. Я умею летать и телепортироваться, а над городом нет никаких охранных куполов или заклинаний-ищеек.
— Летать… — восхищенно протянул Бэлза.
Тобиус же дернулся, будто его укусила злая блоха. И причиной тому послужил взгляд орийки за дальним столом. Незнакомая женщина посматривала на волшебника слишком уж внимательно. Вскоре он заметил еще несколько подобных женских взглядов, странных и непривычных. В них не читалось ни зла, ни добра, только какая-то неприятная сальность и лихорадочный блеск. И хотя прежде подобные мысли никогда не пугали волшебника, он вдруг почувствовал себя голым под чьими-то потными жадными руками… Ощущение оказалось мерзейшим. Алестан был совершенно прав, Ора — это другой мир, где все перевернуто вверх тормашками.
Тщетно поискав на стенах и даже на потолке новых знаков, Тобиус решил, что здесь ему больше делать нечего.
— Сыт?
— Ага, спасибо, мудрейший!
— Общее самочувствие?
— Морда болит, и в правом плече щелкает.
— Ничего, зато наука будет. Вот тебе серебра…
— У меня поменьше было.
— Бери и не зли меня, Том. Значит, сейчас я узнаю насчет ночлега. Если хочешь, будем ночевать в одной комнате, а то если все эти люди действительно пришли сюда за рукой конани, мало ли как они будут от конкурентов избавляться.
— Но тогда им придется дольше ждать, — не слишком уверенно предположил наемник, — если они, это, друг друга почикают, придется ждать новых. Ведь так?
— Хм, а ты прав. К тому же чем больше слабых конкурентов отправится с ними сейчас, тем легче будет потом.
— Ну я тоже об этом по… Эй!
Довольный тем, что уколол человека, Тобиус пошел искать хозяина. Хозяин оказался хозяйкой — здоровенной толстой женщиной с железными
