преследовать злоумышленника, который бросился к воротам кладбища, добежал до начала улицы и скрылся в темноте, так что сторож не смог догнать и задержать его.
Как и гробокопатели, замеченные на кладбище в прошлом году, этот человек не успел нанести какого-либо урона. На участке, принадлежащем семье мистера Варда, обнаружены следы поверхностных раскопок, но не замечено ни попыток вырыть более глубокую яму, размером с обычную могилу, ни повреждения старых захоронений.
Харт может лишь приблизительно описать злоумышленника: это мужчина небольшого роста, с бородой. Сторож склонен предположить, что все три случая связаны между собой, однако полицейские с этим не согласны, принимая во внимание варварский характер, отличавший второй случай, когда был похищен труп давно умершего человека вместе с гробом, а надгробье было расколото ударами лопаты либо другого тяжелого предмета.
Первый случай – неудачная попытка что-то зарыть – произошел год назад, в марте. Его приписали бутлегерам, намеревавшимся устроить на кладбище тайный склад спиртного. Сержант Райли замечает, что, возможно, сейчас преследовалась та же цель. Полиция приложит все усилия, чтобы обнаружить банду мерзавцев, оскверняющих могилы наших предков».
В среду доктор Виллет отдыхал весь день, словно восстанавливая силы после какой-то тяжелой работы или готовясь к чему-то очень важному. Вечером он написал мистеру Варду письмо, приказав своему лакею вручить его адресату на следующее утро. Мистер Вард все эти три дня не выходил из дома, забросив все свои дела. Он не мог оправиться от шока, вызванного рассказами детективов и «очищением», произведенным доктором, но, как это ни странно, письмо Виллета его отчасти успокоило, несмотря на мрачные намеки, которые в нем содержались:
Барнз-стрит, 10,
Провиденс, Род-Айленд,
12 апреля 1928 года.
Дорогой Теодор.
Я должен Вам кое-что сообщить, прежде чем завтра исполню то, что задумал. Это будет завершением тяжкого испытания, через которое нам суждено было пройти (ибо ни одна живая душа не сможет теперь раскопать вход в обитель ужаса, о которой знаем только мы). Боюсь, однако, что это не принесет Вашей душе желанного покоя, пока я не смогу убедить Вас в том, что мои действия являются завершением всей цепи страшных событий.
Вы знаете меня с юных лет и, надеюсь, поверите, если я скажу, что некоторых вещей лучше не касаться и оставить их как они есть. Не думайте больше о том, что случилось с Чарльзом; не следует также сообщать его матери больше того, о чем она и так уже подозревает. Когда я приду к Вам завтра, Чарльз уже покинет пределы лечебницы. Он совершит побег, и это все, что должны знать окружающие: сумасшедший пациент сбежал из больницы. Позднее у Вас будет возможность рассказать о его болезни Вашей супруге, сделав это постепенно и с максимальной деликатностью. Тогда наконец отпадет необходимость посылать ей отпечатанные на машинке письма от имени сына. Я бы посоветовал Вам присоединиться к супруге в Атлантик-Сити и хорошенько отдохнуть. Видит Бог, Вы нуждаетесь в передышке после такого страшного потрясения. Я также собираюсь на некоторое время уехать на юг, чтобы успокоиться от пережитого.
Когда я приду к Вам завтра, не задавайте никаких вопросов. Если что-то выйдет не так, как было задумано, я сразу об этом скажу. Теперь уже беспокоиться не о чем: Чарльзу ничто не угрожает. Когда я пишу эти строки, он находится в большей безопасности, чем Вы предполагаете. Можете также не бояться Аллена и не ломать голову над тем, кто он и откуда взялся. В настоящий момент он просто часть прошлого, такая же как портрет Джозефа Карвена. Когда услышите мой звонок в дверь, будьте уверены, что этого человека больше не существует. И таинственный незнакомец, который написал то послание на латыни, больше не побеспокоит Вас и Ваших домочадцев.
Но Вы и Ваша супруга должны приготовиться к самому худшему. Скажу откровенно, бегство Чарльза вовсе не означает, что он когда-нибудь к Вам вернется. Он поражен очень опасной и необычной болезнью, как явствует из определенных изменений не только в психике, но и в его физическом состоянии. Не надейтесь снова его увидеть. Пусть утешением Вам послужит то, что он не был злодеем, да и безумцем его назвать нельзя. Это всего лишь снедаемый неуемным любопытством юноша, чье пристрастие к древнему и таинственному навлекло на него все эти беды. Он столкнулся с тем, что превосходит разум обычных смертных, и мрачная тень из прошлого поглотила его существо.
А сейчас о деле, в котором прошу поверить мне на слово, не требуя пояснений. Откровенно говоря, мне хорошо известно, какая судьба постигла Чарльза Варда. Примерно через год Вы сможете, если пожелаете, придумать какую-нибудь трогательную историю о смерти сына, ибо его уже не будет в живых. Поставьте надгробный памятник на Вашем участке Северного кладбища, отмерив ровно десять футов к западу от могилы Вашего отца, и этот памятник отметит истинное место погребения Вашего сына. Прах, покоящийся там, будет принадлежать Вашей плоти и крови, а не какому-то чудовищу или постороннему человеку, – там будет лежать тот Чарльз Декстер Вард, которого Вы выпестовали, настоящий Чарльз, отмеченный родинкой на бедре, а не дьявольским знаком на груди и шрамом на лбу. Чарльз, который никогда не совершал ничего дурного и заплатил жизнью за свою «строптивость».
Вот и все. Чарльз сбежит из лечебницы, а через год Вы сможете увенчать его могилу надгробием. Завтра ни о чем меня не спрашивайте. И поверьте, чести Вашей семьи ничто не угрожает и ее репутация останется безупречной, какой была в прошлом.
