закостенел, сложно повлиять на мнение старого человека. Но старики много знают, поэтому не стоят в первой линии.
Пригоршня поморщился, пытаясь что-то сообразить. А меня осенило:
– Мы невосприимчивы к их влиянию. В нашем мире тоже есть нечисть, мы называем их манипуляторами и умеем бороться. У нас есть специальные приспособления, правда, всего лишь два, чтобы держать разум закрытым.
– Точно! – оживился Никита. – У меня в рюкзаке остались арты…
– «Луну» от пси-воздействия ты брал? – бросил я.
– Да, две штуки. Тебе дать?
– Спасибо, есть. Как почувствовал, что пригодится. «Светляка» возьми, вдруг лечиться придется.
– Сейчас сходим и заберем, – ответил я. – Ты, командир, лучше расскажи, какой план, что делать будем?
Май улыбнулся жутковато:
– Будем героически и не очень умирать.
После такого оптимистичного вступления он посвятил нас в план защиты. Основная проблема была в том, что манипуляторы-нечисть могут подчинить себе любого человека. Как долго он продержится – вопрос личной устойчивости, но обычно речь идет о нескольких минутах, и редкие герои сопротивляются полчаса. Чем ближе манипуляторы и чем их больше, тем хуже. Поэтому в первом ряду защиты – на стене и на ветвях деревьев перед ней – стоят самые психически сильные. За ними, на некотором расстоянии – вторая шеренга. Люди из второго ряда бдительно следят за первыми, чтобы вовремя заметить попавшего под воздействие манипулятора и убить его. И занять его место… Старики и те, кто много знают, укрываются в глубине деревни вместе с детьми, легко попадающими под воздействие и бесполезными в бою. С верхних ветвей врага обстреливают, обороняя периметр.
Просто и безысходно.
– На нас идет орда, и первые отряды уже близко, – закончил свой рассказ Май. – Против такой толпы нечисти нам не выстоять. Мы все готовы умереть.
– Помощь из Небесного города? – спросил Пригоршня.
Май пожал плечами.
– Я ничего не знаю. Это знает только Головня, остальным – ни к чему.
И правда, если противник может заниматься «психическим шпионажем», о наших планах ему знать не обязательно. А значит, и нам не обязательно.
– Какое оружие есть? Взрывчатка?
– Только обычное. И того – не очень много.
Заметив наше недоумение, Май пояснил:
– Горожане снабжают нас необходимым, но не сверх того. И у них сейчас, наверное, не самые лучшие времена – поставки становятся все меньше. Я могу дать вам по одному пистолету…
– Не нужно. Мы не умеем с ним обращаться, – Никита поморщился. – Будем пользоваться своим. Но у нас боезапас ограничен, уложить всех врагов мы не сможем. Нужно подумать.
Командир поднял руку раскрытой ладонью вперед, призывая замолчать:
– Об этом мне тоже нет необходимости знать. Действуйте, я доверяю вам, вы же люди. Если выживем, скажу спасибо. Если нет… Я не верю в загробный мир, и вряд ли мы встретимся там. Так что позвольте выразить радость от нашего знакомства, пусть и такого недолгого.
Мы обменялись короткими крепкими объятиями. Меня начало потряхивать, как бывало при приближении Выброса – наверное, я чувствовал орду манипуляторов, а может, в крови просто поднялся уровень адреналина.
– Отойдем, – бросил мне Пригоршня.
Мы свернули в сторону от основной «магистрали» и сели на шершавую кору.
Никита поправил шляпу, никак не гармонирующую с серым защитным костюмом.
– Значит, так… Умирать нам не нужно. Но помочь ребятам мы обязаны, иначе их всех перебьют. Да? – я кивнул. – Сейчас соберем боеприпасы и артефакты и подумаем, что делать. Возражений нет?
– По первому пункту нет. По второму… не представляю, как мы это сделаем. В лесу не ориентируемся, да и темно. Будем светить фонариками – нас тут же заметят. К тому же, если и правда идет орда, то всех не перебьем.
– Значит, заставим их поверить в то, что нас много. В помощь из города я что-то не верю. Видимо, горожане – те еще жлобы, раз оружия не дали… И надо всегда рассчитывать на худшее.
– Согласен. Пойдем за артами – авось по дороге мысль в голову придет.
Мы чуть не заблудились, но все-таки нашли дом Искры и Мая.
Патронов у нас было в самый раз для диверсии, но маловато для войны. Плюс – несколько зарядов для гранатомета, пять «лимонок», фонарики и,
