переключения скоростей!
Так, спокойно. Главное не паниковать и взять себя в руки. Нет у тачки руля – ну и ладно, мы за вон ту хрень подержимся, что между моими расставленными ногами торчит с монументальностью мужского детородного органа. Там, похоже, даже выемки для пальцев имеются, по пять с каждой стороны. И лицо, лицо попроще, а то вон уже у блондинки ехидная улыбка так и норовит проявиться, не иначе как злорадствует от души, зараза. Ой, да ладно, бывали мы и не в таких передрягах. Где у нас тут ключи зажигания вставляются?
– Возьмите.
Чертовка словно подслушивала мои мысли. На ладошке ее уже поблескивал короткий тонкий штырек настолько непримечательного вида, что никогда и не подумал бы, что это ключ. Так, теперь бы найти подходящую дырку, а то что-то в последнее время у меня с этим проблемы.
– Признайтесь, вы совершенно не умеете водить гелиостроп!
– Это я-то? Это я-то не умею?
Нежный, мелодичный перезвон смеха блондинистой стервы окончательно вывел меня из состояния привычного равновесия, не долго думая я тыкнул ключом в первое попавшееся отверстие и, когда он вошел в него с тихим щелчком, а на одном из табло загорелись какие-то цифры, чисто интуитивно нажал затем на большую прямоугольную кнопку, что располагалась на самом видном месте и горела приветливым зеленым цветом.
То, что произошло потом, обычным человеческим языком описать весьма сложно. Проклятая таратайка дрогнула, как будто собираясь с силами, а потом практически бесшумно рванулась к небу, буквально в считанные мгновения преодолела околоземное пространство и зависла среди бесконечного сонмища звезд. Или мне так только показалось, что зависла? Вполне возможно, что она продолжала свое движение, но достаточно адекватно отслеживать ситуацию у меня сейчас просто не было никакой возможности. Мои ладони вспотели, а отвратительная, вязкая дурнота накатила с такой немыслимой силой, что…
Кто-то бил меня по щекам. Не то, чтобы это было слишком больно, мое тело за последние годы достаточно неплохо адаптировалось к побоям, но именно эти настойчивые похлопывания мешали мне вновь погрузиться в нирвану, где нет места ни мерцающим звездам, ни блондинкам с их демоническими агрегатами, где нет ничего кроме абсолютного, всепоглощающего умиротворения. Да, был у меня один пунктик: я панически боялся высоты. Причем боязнь эта была не врожденная, а, так сказать, свежеприобретенная вследствие непредвиденных жизненных неурядиц. Любой на моем месте обзавелся бы акрофобией, случись ему вдруг оказаться подвешенным за ноги на высоте двадцати четырехэтажного здания, когда два гориллоподобных полудурка в любой момент могут разжать пальцы и отправить твое тело навстречу гипнотически поблескивающей полосе асфальта. Было бы за что, – так нет же, сумма моего долга оказалась тогда настолько смехотворной, что я не замедлил его немедленно выплатить, едва меня вернули в первоначальное, природное положение. Сволочи… Даже теперь, по прошествии довольно продолжительного промежутка времени, я не переставал помнить их лица.
Похлопывания не прекращались. Неужели сейчас мне придется открыть глаза и вновь узреть пугающую бесконечность космического пространства? Да ни за что на свете!!! Пускай белобрысая хоть переломится, я и пальцем не пошевелю. Все, нет меня. Я умер. «Нет, но предупредить-то она хотя бы могла? Что, дескать, никакой это у нее не гребаный автомобиль, а самый настоящий космический корабль?» – эта новая мысль всколыхнула во мне целую волну немыслимой ярости. «Стерва, дрянь межпланетная, потаскуха! Нет, я это дело так не оставлю!!!»
На этот раз гнев мне оказался не врагом, а союзником. Глаза мои приоткрылись и встретились взглядом с ее глазами. Ну надо же, переживает! Вон как волнуется, даже губы побелели. А самое обидное состоит в том, что все те эпитеты, которые крутятся у меня на языке, я почему-то не могу высказать вслух. Да что это со мной, ей богу?
– Вы не умерли?
О господи, ну за что, за что ты сейчас караешь меня???
– Нет, не умер, как видишь.
Удивительное дело: оказывается, если на чем-то конкретном сосредоточить все свое внимание, то дурнота и головокружение проходят, главное при этом – ни в коем случае не глядеть по сторонам потому что там, за хлипкими стеклами, во всей своей красе раскинулись чужие созвездия, плавающие в глубокой черноте космоса.
– А почему вы на меня так смотрите?
– Да никак я на тебя не смотрю!
Мои ладони вновь предательски вспотели. Мне надо, надо оторвать взгляд от ее лица и сосредоточить его на чем-то другом, чем угодно. Но до чего же чертовски сложно это проделать!
– Ты почему мне не сказала, что это космический корабль?
– Простите?
– Мне что, следует повторить свой вопрос?
Впервые за время нашего знакомства в голосе девушки прозвучали обиженные нотки:
– Я говорила. Разве вы не помните? Еще спрашивала у вас, умеете ли вы управлять гелиостропом. Вы сказали, что умеете. Откуда мне было знать, что слова ваши не более чем пустая бравада?
