– Я понимаю, о чем ты.
– Сомневаюсь. Сейчас у тебя недостаточно знаний как тактики, так и стратегии ведения боев в условиях космоса. Должность блиц-адмирала, которую я тебе пожаловал, чисто номинальная, нужная лишь для того, чтобы поднять боевой дух моих людей и ни для чего более. Самой операцией будет руководить адмирал Веддингер. Надеюсь, возражений нет?
Эльвианора отрицательно покачала головой. Действительно, откуда им взяться, возражениям этим? Отец был прав, прав от начала до конца. Ее задача будет заключаться лишь в том, чтобы с безмятежным видом стоять подле отца в тот момент, когда люди, вдохновленные их примером, пойдут на верную смерть, и возврата к исходной точке уже не будет.
– Отец, давай сделаем это. Тем более, что Фаркон, как я поняла, будет руководить в этом бою своим флотом лично. Будь перевес сил на нашей стороне – и его бы здесь не было. А так исход войны можно будет решить одним боем и поверь: в этом случае потерь будет гораздо меньше, чем если бы она затянулась на многие годы.
Карам, потрясенный глубиной новой для себя мысли, на миг замер, обдумывая и анализируя сложившуюся ситуацию. А ведь действительно: стоит лишь убрать Фаркона – и империя без колебаний вновь станет на сторону сильнейшего, миры начнут присягать ему один за другим. Пройдет неделя, максимум месяц, и жизнь вновь вернется в привычное русло, словно и не было позорного свержения, пленения и мучительного, ежеминутного ожидания смерти.
– Хорошо, дочка, я согласен. Пойдем, если ты готова, нас уже давно ждут. Кстати, а как там дела у той полубезумной особи, которая в одиночку решила провести операцию по освобождению твоего, так сказать, будущего мужа? Есть о ней какие-то сведения?
– Нет. Сама Махама на связь не выходит, а сопровождавшему ее пилоту даны четкие инструкции не нарушать режим радиомолчания.
– Сейчас в режиме радиомолчания уже нет необходимости. Люди Фаркона прекрасно осведомлены как о приближении нашего флота, так и о его составе, а подруга твоя наверняка уже мертва. Приказываю выйти на связь с пилотом немедленно – пусть в последний раз свяжется с ней и в том случае, если не получит ответа – взлетает с поверхности планеты сразу после того, как мы начнем бомбардировку. Во время неразберихи ему будет гораздо легче уйти.
– И часто у вас здесь такое происходит? – каждый новый взрыв заставлял меня испуганно втягивать голову в плечи и все сильнее вжиматься в кресло. Планета словно взбесилась: тело ее то и дело содрогалось, отчего лента дороги норовила выскользнуть из-под колес, мчащегося на всех парах автомобиля, на лазурно-голубом небе теперь во множестве расцветали огненные цветы. Какие-то черные точки падали откуда-то сверху словно капли дождя, хотя никаких туч на самом деле не было. Навстречу им из недр планеты вырывались веретенообразные тела ракет, устремлялись кверху и, находя свои цели, взрывались, добавляя в палитру небосклона новые порции свежих красок. Однако, даже неискушенному наблюдателю видно было, что точек, падающих с небосклона, в разы больше чем тех, что устремлялись на них снизу. Противоракетная оборона попросту не справлялась с таким количеством инородных объектов, а потому в какофонию звуков от наземных «салютов» вплетались и хрипящие вздохи, которые, кажется, издавала сама земля, и свист, и характерный грохот рушащихся зданий вперемешку с людскими криками и истошным воем сирен. – Ты оглохла что ли? Я к тебе обращаюсь!
Хозяйка «попутки», которую так неудачно «поймала» Махама, сочла за лучшее оставить мои вопросы без ответа, – лишь в руль покрепче вцепилась, хотя костяшки пальцев и так побелели, да педаль газа вдавила по максимуму, явно горя желанием покинуть город как можно быстрее. С одной стороны, я ее понимал – город действительно вот-вот превратится в огненную ловушку, с другой – на заднем сиденье автомобиля лежала Махама, и ей наверняка требовалась срочная медицинская помощь. Улучшив момент, заставил себя оторвать взгляд от дороги и посмотрел назад. Да, действительно, дела плохи: самка прака лежит недвижимо, глаза ее закрыты, а комбинезон на груди и нижней части живота уже пропитан сочащейся из ран бурой кровью. Одна из ног сломана, перелом, к счастью, закрытый. Уже какая-никакая, но радость. Вот только насколько велики повреждения ее внутренних органов – я не знаю, и от незнания этого начинаю паниковать уже всерьез.
– Может быть стоит найти ближайший госпиталь? – я не заметил, что выговорил эти слова вслух и был немало удивлен, когда на него ответили.
– Нет. Навряд ли вам смогут сейчас там помочь. В городе настоящая паника, никто не будет в таких условиях проводить диагностику и лечение пациента.
– В таком случае, куда ты меня везешь?
– Прочь, как можно дальше отсюда. Поверьте, еще пара-тройка минут и все, кто еще не успел этого сделать, поспешат к машинам. Люди осознают, что только таким способом можно быстро покинуть город.
– Пробки?
– Да. Пробки, паника, отсюда неизбежные аварии и заторы на дорогах. Так что не отвлекайте меня, пожалуйста. – Голос у незнакомки отнюдь не казался неприятным. Не казался он и особо испуганным – похоже, ей удалось все-таки взять себя в руки.
Дорога, на которую мы только что свернули, к счастью, оказалась почти что пуста. Мы неслись по ней довольно долго и замедлили свое продвижение лишь тогда, когда она уперлась в крошево из плит и бетонных перекрытий, некогда представлявших из себя то ли жилое здание, то ли один из административных или торговых комплексов.
