лезли двойные и тройные интегралы. Вряд ли они когда-нибудь мне понадобятся — теперь-то уж
Уж лучше бы я по Европе прокатилась… которую теперь никогда не увижу.
— Миранда!
Я потерла глаза:
— Ага?
— Готова? Солнце восходит. Через пару минут станет светло, и можем начинать.
— Поняла. Я готова. Скажите, когда. — Я поднялась из-за стола, наблюдая, как волнуется и нервно глотает воздух преподобный, что было на него совсем не похоже.
Только я потянулась помочь Брюсу и Скитеру поднять Джил, как сверху донесся слабый стон. Все как по команде подняли головы. Следом раздался громкий стук, словно упало что-то тяжелое.
Гэри хмуро покосился на Скитера:
— Говорил тебе… Это Аннабель.
Скитер бросил взгляд на завернутое в клеенку тело и выхватил из сумки пистолет. Выглядело довольно жалко. Бьюсь об заклад, отцу понравилось бы.
— Сначала надо позаботиться о Джил, — решительно заявил Скитер.
Эйприл, та самая женщина с двумя ребятишками, уперла руки в боки:
— И вы бросите нас здесь? Когда эта тварь разгуливает там, наверху? А если она выломает дверь?
— Она заколочена, — успокоил ее Гэри.
— Мой муж заколотил в доме все окна, но его почему-то здесь нет, — взвизгнула Эйприл.
— Хорошо, — тихо сказал Скитер. — Разберемся с Аннабель, а после я позабочусь о Джил, прежде чем понесем ее хоронить. Укусили их примерно в одно время, и жена не простит, если я позволю ей навредить кому-нибудь из вас…
— Только не в церкви! — воскликнула Дорис. — Преподобный, скажите им!
Преподобный понимающе кивнул Дорис:
— Мы не можем так поступить с Аннабель, но… Скитер… может, с Джил стоит подождать? Вот выберемся на улицу, тогда и дашь ей упокоиться с миром?
— Но если их укусили примерно в одно время… — начал Брюс, но его перебила Дорис.
— Бедняжка Аннабель, — запричитала она, заливаясь слезами.
Скитер снял винтовку с предохранителя и тяжко вздохнул:
— За дело.
Брюс чмокнул меня в губы и поспешил за мужчинами наверх. Шум разбудил Эвана. Мальчик сунулся на кухню и сразу почуял неладное.
— Дедушка, что происходит? — тихонько спросил он Боба.
Тот сочувственно положил ему руку на плечо:
— Аннабель проснулась.
— Проснулась?
— Она теперь как те существа снаружи.
Все наши страхи отразились у мальчика на лице. Да, мы видели живых мертвецов, но ни разу не видели (и не слышали) сам процесс превращения человека — человека, которого ты любил, которому доверял, — в чудовище, готовое сожрать тебя живьем. Я не знала Аннабель, но, судя по рассказам, это была добрая душа. Девушка рисковала жизнью, чтобы спасти Коннора. Слышать над головой ее тяжелые шаги было по-настоящему невыносимо. Аннабель пожертвовала жизнью ради Коннора, а теперь то, во что она превратилась, готово было съесть мальчика живьем.
Звук отдираемых от двери досок гулом отозвался здесь, внизу.
— Купер, я не хочу, чтобы ты им помогал, — настаивала Эшли. — Пусть сами разбираются, без тебя.
— Думаешь, я хочу? — вздохнул Купер.
— Так не ходи!
Я вздохнула. Надо было повторять все сначала.
— Эти люди пустили нас сюда. Мы не можем отказать им в такой малости.
— В такой малости? — переспросила Эшли. Раньше она никогда не повышала на меня голос, поэтому ее тон стал для меня полной неожиданностью. — Из-за этой, как ты говоришь, малости Куп может погибнуть!
— За три года твой Купер ни разу не проиграл забега. Он справится. Верь в него!
