С трудом заставляя себя переставлять ноги, не осознавая происходящего, Бану шла по приемной зале чертога Сиреневых танов. В голове нещадно звенело, изображение перед глазами плыло. Привычная, неизменная за семнадцать лет упругая походка теперь смотрелась натурально нелепо. Однако ничего другого, кроме как держаться уверенно и бесстрастно, ей не оставалось. Одного мгновения слабости достаточно: любые переговоры проигрывает тот, кто не совладал с собой первым.
В отдалении каменного зала восседал Иден Ниитас, мелкий, невыразительный, приветливый до того, что еще с другого конца помещения Бансабира чувствовала фальшь. Рядом стояло несколько приближенных – то ли родственников, то ли советников, Бану не могла сказать наверняка. Впрочем, некоторые с ней точно в родстве, решила танша: уж больно сильна неуловимая схожесть черт между ними и Иденом.
Бансабиру, Гистаспа и половину отряда телохранителей вел провожатый. Именно ему Энум поручил встретить таншу на подъезде к чертогу, принять из ее рук белое знамя да «присмотреться, что как».
Наконец процессия остановилась перед помостом, на котором было установлено кресло тана, провожатый отодвинулся в сторону, представив тану Яввуз, защитницу Пурпурного дома.
– Приветствую, уважаемый дед, – начала Бану довольно сдержанно и учтиво. – Благодарю за то, что любезно согласился принять нас.
И вопреки ожиданиям сиреневых, Бансабира так и не поклонилась. Если, конечно, не считать легкого наклона головы и на миг вздернутых бровей.
На поведение Бансабиры местный тан не отреагировал – Иден по-прежнему улыбался и так сильно щурился, что было почти не различить глаз.
– Надо же, а ты сильно изменилась с нашей последней встречи, дорогая внучка. Да, сильно. Тебе, кажется, было года полтора, – отозвался тан и, опираясь на подлокотники, поднялся с места. Весомости этот жест ему явно не прибавил.
«Коротышка», – оценили пурпурные, разглядывая сухого сморщенного деда.
– К сожалению, я не могу ответить тебе чем-то столь же любезным, – ответила Бансабира, – просто потому, что не помню ничего раньше трех. – Тут женщина мимолетно улыбнулась.
Поскольку Иден и до того беспричинно скалился (что в глазах присутствовавшего Раду делало его полным придурком), в лице он не изменился.
– Я смотрю, ты пришла не одна, – уточнил тан. Иден не торопился приближаться, замерев у кресла.
– Разумеется, – вновь отстраненно-вежливо возвестила танша. – Покажи мне хоть одного защитника, которого не сопровождает по меньшей мере дюжина бойцов.
– Не поспоришь, хм-хм-хм, – мечтательно протянул тан. – Не поспоришь.
– Отчего же, отец? – недовольно запротестовал Энум. – Тебя окружают не бойцы, а родственники! А вот наша гостья пришла с отрядом солдат. Разве это правильно, спрашиваю я?
– О, видите ли, дело в том, что все мои родственники сейчас находятся в военных лагерях и ведут сражения. Или, – обвела глазами собравшихся, – гостеприимно принимают меня в доме моей матери. – Бансабира еле заметно кивнула в знак признательности.
Иден счел нужным снова сесть в кресло. Вперед подался Энум.
– Я бы не торопился с выводами о нашем родстве, – проговорил мужчина. – Не помню, чтобы вы вспоминали о нем в последнее время.
– А вы, должно быть, дядя Энум, верно? Я мало что помню из рассказов мамы, но она точно говорила, что у нее есть младший брат Энум.
– Есть-есть, хм-хм, – подтвердил из кресла сладкий голос Идена.
– Может быть, вы представите мне остальных? Я вижу здесь несколько людей схожих черт, но, к сожалению, совсем не знаю, кто из них кто. Мне давно следовало приехать сюда и познакомиться, – почти призналась Бану. Гистасп, наблюдавший за ней, уже сейчас готов был захлопать: надо же так убедительно лгать. – Но дела отца не позволяли мне вырваться с востока.
– Не говори здесь об этом бесчестном подонке! – воскликнул Энум.
Раду выдохнул громче прежнего. Гистасп коротко зыркнул на него, и тот успокоился. Танша не отвлекалась от Ниитасов, пристально следя за лицами.
– Отчего же? Разве не достойно хорошей дочери следовать воле отца?
Конечно, достойно, раздраженно согласился Иден. Конечно, чтоб тебя! Когда было нужно, моя дочь последовала отцовской воле и совсем не была счастлива! Совсем! И все из-за надменного грубияна с севера!
Вслух Иден высказался почти добродушно:
– Хм-хм-хм, думаю, что достойно. Достойно…
Раду начинал заметно нервничать. Этот идиот сам для себя, что ли, без конца повторяет одно и то же? Или это он так сомневается? А может, просто псих? Ничего у него не разберешь!
– Да, определенно достойно. Но только в том случае, если и отец достоин такой дочери, – закончил старый Ниитас.
– И в чем же бесчестность моего? – со скучающим выражением спросила Бану.
– Во всем. – Иден плавным движением развел руками. – Напомни старику, внучка, что наказал Владыка Вод всем своим сыновьям?
– Беречь и охранять тех, через кого Великий Род вершит свой промысел.
