пару минут она превратится в пар, а потом испарится вовсе.
Как?! Как они выдержали тут так долго? Как выстояло оборудование? Я не представляла этого. И я боялась… Понимая, что с таким напором жара мне не справиться, – это просто за гранью возможностей!
– Не бойся, – видимо почувствовав мой страх, уверенно сказал Рид, – мы так долго с этим справлялись, значит, все возможно!
Он остановился и опустил меня на пол, тесно прижавшись ко мне прохладным телом. Теперь ледяная вода лилась и сверху и сбоку. Но… испарялась уже за секунды. Дышать было жутко тяжело, очень хотелось панически резко и глубоко втянуть в себя воздух, но я понимала, что тогда обварю себе горло как минимум. Я чувствовала себя раскаленным камнем, на который плескали жидкость. Но раз уж пришла…
Компрессор огромной, уходящей куда-то к потолку раскаленной докрасна металлической стеной возвышался совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Боясь поддаться панике и совершить что-то смертельно опасное и опрометчивое, я стремительно вытянула руку, тут же ощущая, как от быстрого движения ее обдало потоком ошеломительного жара, несмотря на ледяную воду! Руку Рид перехватил, обвивая мою ладонь своей, стремясь хоть как-то защитить. Мне даже не надо было вспоминать о Милосе. В душе клокотала такая всепоглощающая ярость, такое неистребимое желание справиться с этой преградой, такая ненависть к ней, такое желание победить в этой решающей битве за нашу жизнь, что я ЗНАЛА – не обожгусь! Эта уверенность была во мне, довлела над моим сознанием, руководила движениями. Нет! Я точно справлюсь, я заморожу.
Зажмурившись, откинула голову на плечо Рида, подставляя маску под струи воды, и… коснулась раскаленного металла. И… боли не было, но вот ощущение жара потрясло. Оно не пульсировало, оно… грохотало, бешено толкаясь, едва не снося меня ударной мощью, оно было на грани взрыва! Огромное, бесконечное ОНО – целое море рвущейся наружу энергии, обозленное настырными преградами тепло, решившее снести все ограничения и вырваться на свободу. Жуткое ощущение, страшное понимание того, что все мы стоим на самой грани…
Стремительно, осознавая, что времени на страх нет, с головой нырнула в ощущения, представив себя раздетой на поверхности Иволона. Тело мгновенно сковало от ледяного дыхания пустынной планеты, до самой последней клеточки обдало обжигающим морозом, пробрало невыносимо холодным, убивающим порывом ветра. Я умирала, не пробыв там и минуты, неподвижно застыв и четко ощущая, как все глубже и глубже продвигается смертоносная волна, отрезая от меня собственное тело, укрывая его безликим покрывалом оледеневшей стихии. Уже не чувствуя себя, понимая, что даже действие разума начинает угасать, я изо всех оставшихся сил призвала на помощь необъятную мощь настолько близкого жара. Вцепилась в него мертвой хваткой как в последнюю возможность выжить, упрямо, не думая больше ни о чем, отбирая его, вытягивая, поглощая… стремясь согреться, спастись, прогнать этот лютый мороз.
– Витара!!! – Снова пробуждающий крик Рида… испугавшегося и сдавившего мою ладонь, судорожно при этом сотрясаясь всем телом.
Распахнув глаза, сквозь почему-то заиндевевшую прозрачную поверхность маски с трудом попыталась что-то рассмотреть. Кажется, «стена» напротив не отсвечивала красным. Вскинув другую руку, стерла с маски иней и оглянулась. Рида, который, наверное, оторвал мою руку от компрессора, все еще потряхивало. Но смотрел он на меня при этом… Не знаю, слов не подобрать, чтобы описать то, что было сейчас в этом взгляде. Я побоялась поверить тому, что вижу в его глазах.
Обернувшись к оборудованию, я удостоверилась, что корпус компрессора приобрел естественный металлический цвет, местами даже заиндевел от легкого налета белых крупинок. Сразу стало ясно, почему Рид отдернул мою руку – остужай я корпус дальше, возникла бы очень большая разница температур внутри и снаружи компрессора, что тоже плохо. Получилось!!! Испытав невероятное облегчение, успела мимолетно взглянуть на потрясенных стархов, заметить в глазах Грифа благоговение и даже подивиться тому, что воздух стал каким-то твердым и колючим, царапая нос и горло при каждом вдохе…
А потом меня накрыло: резко накатила боль, виски нестерпимо сдавило, и меня потянуло вниз. Рид не дал упасть, но даже поблагодарить я оказалась не в состоянии, чувствуя невыносимую тяжесть, адское повсеместное давление на тело. Меня одновременно сдавливало и разрывало на части. С трудом сдерживая крик, поняла, что меня куда-то несут бегом. Невыносимый, мучительно тяжелый подъем показался вечностью. И только благодаря шепоту, просившему держаться, обещавшему помощь совсем скоро, я держалась. Сама не понимая как и, собственно, зачем? Зажмурив глаза, из последних сил боролась с накрывающей слабостью.
Неожиданно руки вновь обожгло холодом, и голос Рида где-то рядом попросил:
– Давай выплесни все наружу, не бойся!!!
Вдруг осознала, чего так нестерпимо хочу. Выплеснуть! Какое верное слово… И я расслабилась, позволяя горячим, обжигающим потокам тепла устремиться по моим рукам к этому манящему холоду, оставляя меня, забирая с собой давящую боль, освобождая.
Минут через пять была уже в состоянии открыть глаза – виски больше не сжимало, а давящий груз почти пропал.
И что же я увидела?
Мы с Ридом находились на огромной глыбе льда, которая стремительно таяла, заметно проседая под моими руками. В месте, где мои ладони касались льда, вился пар. А сама я лежала на руках присевшего на корточки мужа.
– Легче? – Голос вроде бы и привычно спокойный, но… скрывающий тревогу.
– Да, – выдохнула, прислушиваясь к себе. Ощущения подсказывали, что «выплеснула» почти все, надо подождать совсем еще немного.
