движения больше ста метров, не хотят кучковаться заразы. В грузовике пехота, но сколько, сказать сложно – брезент.
– Что за танк?
– Маленький, два пулемёта в башне.
Судя по описанию, либо немецкая «единичка», либо трофей какой – польский, чешский, французский.
– А бронеавтомобиль?
– На нашу «двадцатку» похож, с одним пулемётом, но не он.
Дошли. Немцы, и правда, устроили механизированное патрулирование дороги, шастая туда и обратно. Танк оказался, как и думал, «единичкой», а вот бронеавтомобиль опознать не удалось, но, в общем и целом, он смахивал на недавно захваченный нами двойной трофей. Может быть какая-нибудь модификация?
– Каковы будут предложения? Начнём с младшего по званию, – посмотрел на Ермолова, которого прихватил из лагеря «прогуляться». Младший сержант засиделся, организовывая караульную службу, и постоянно просился «в поле», а точнее, в наших условиях, в лес.
– На ходу взять их будет трудно, больно растянулись, даже с нашим количеством пулемётов сложно организовать приличную плотность огня. Надо бы тормознуть.
– Сержант? – смотрю на Байстрюка.
– Они же для чего патрулируют? Чтобы тех из леса не пропустить, точнее, как те проскочат, тут же им на хвост сесть и догнать. Вот и надо им устроить след через дорогу. Туда-обратно пара-тройка человек проскочит – вот тебе и след.
– Надо и на той стороне пулемёт оставить, – младший лейтенант Тарасов был молчаливым и нелюдимым. Службу в первой роте тащил исправно, но я с ним почти не общался, только через Нефёдова.
– Тогда делаем так – как только фрицы проедут, Байстрюк берёт два пулемётных расчёта и пересекает дорогу. У дороги двигайтесь задом наперёд. След за собой заметите… Хотя нет, возьми ещё человека, который сначала с вами перейдёт, а потом пойдёт обратно, заметая след. Тогда будет видно, что прошли на восток. Но метёт пусть не очень – немцы должны заметить.
– Тут всё одно, как ни старайся, полностью не замаскируешь, – усмехнулся Жорка.
– Позицию выбери так, чтобы и под наш огонь не попасть, и по нам не шарахнуть.
Георгий чуть ли не укоризненно посмотрел на меня, но промолчал, вероятно, не желая ронять мой командирский авторитет. А у меня просто мандраж предбоевой опять начинается.
Ещё одна проблема состояла в том, что маскхалатов у нас тоже не было, а значит, занять позиции близко к дороге мы не могли. Нагребли небольшие сугробчики метрах в тридцати-сорока, да там и затаились. Далековато конечно – деревья будут мешать стрельбе, но это нивелируется за счёт количества стрелков. Миномётам работы пока нет, но их оставили на небольшой поляне метрах в двухстах, не забыв проложить телефонную линию.
Больше всего мороки было с установкой нашего самого крупного пулемёта, хорошо земля ещё не промёрзла, и костыли вбили легко, прилично осадив при этом станок, но огонь вести было можно. С этим надо что-то придумывать, может потребовать сделать регулировку по высоте, хотя бы не плавающую, а жёсткую, но три-четыре плоскости. Это, конечно, может демаскировать установку. Задача.
Вот уже и едут. Танк прошёл мимо, но когда к следу подъехал грузовик, то остановился, подчиняясь взмаху флажком, что проделал старший машины, выскочив на дорогу. После того, как подтянулся броневик, танк тоже начал сдавать назад, крутя башней чуть ли не на триста шестьдесят градусов.
Пехота высыпала из грузовика, залегла, ощетинившись стволами, а броневик вдруг врезал по нам очередью патронов на десять. Я уже испугался, что кранты нашей засаде, но продолжения не последовало. Башня броневика между тем повернулась, и ещё одна очередь ударила по лесу на другой стороне дороги. Провоцирует, гад. Вот тут я и порадовался, что народ у нас военный и обстрелянный – один ответный выстрел, и не знаю, чем бы всё кончилось. То, что при таком перевесе сил проиграли бы мы вряд ли, это к бабке не ходи, но вот каков бы был счёт? А так, выдержали.
Танк подъёхал и остановился, наведя стволы на нас, ну, скорее, в нашу сторону. Броневик так и остался сторожить противоположную. Между тем пехотинцы живо повскакивали на ноги. Двое немцев обследовали след и, видимо, остались довольны. Остальные вытаскивали из кузова лыжи и споро надевали. Считать немцев времени особо не было, но всего их было не меньше двух десятков, может чуть больше.
Вот, наконец, первый из фрицев двинулся по следу, остальные готовы были последовать за ним, немного скучившись.
– Огонь.
Пулемётчик, лежавший рядом, полоснул по столпившемуся врагу длинной, патронов на двадцать, очередью. Я не стрелял. Не так уж и много будет от меня толку, как от стрелка, а вот понаблюдать за ходом боя, после чего оценить наши сильные и слабые стороны, стоит. Именно поэтому решил залечь не в центре нашей позиции, а на фланге.
Стреляли уже все, пытаясь в самые первые секунды решить исход боя. Расход боеприпасов должен быть ужасающий, но куда деваться, не жизнями же платить. Врукопашную оно по патронам было бы, конечно, выгоднее, но это не наш метод. Немцы вон тоже рукопашную не жалуют, даже в уставы ввели норму, что рукопашная это крайний случай.
Справа грохнул особенно сильный выстрел и тут же от башни броневика полетели искры. Танк успел огрызнуться в нашу сторону, но тут же его
