Я расстегнул кобуру и пошёл к крыльцу.
За дверью послышался кашель и звук льющейся воды.
— Хозяин, — постучал я в дверь, встав к стене. — Эй, есть там кто?
Все звуки тут же стихли. Казалось, обитатель дома и дышать перестал, настолько полная воцарилась тишина.
— Мне бы на постой. Я заплачу.
— Нет, — произнёс басовитый с хрипотцой голос.
"Нет"? И как спорить с подобными аргументами?
— Ладно. Будем честны друг с другом. Я ищу одного человека. Он ранен и наверняка попросил бы тебя о помощи, если б добрёл сюда. Так что, встречался тебе мой знакомый?
— Не встречался! — отрезали из-за двери. — Здесь только я.
— Что ж… Тогда пойду своей дорогой. После того, как осмотрю дом.
— Зачем это? — поинтересовался голос, дрогнув.
— На всякий случай. Вдруг ты что-то подзабыл.
— Ничего я не подзабывал! Проваливай! У меня ружьё!
Ого! Да наш малый не промах. Целое ружьё!
— Не дури. Просто дай мне осмотреть твою берлогу, и распрощаемся.
Я помотал кулаком, давая Красавчику знак постучать в дверь, а сам отошёл за угол, к окну, и, сунув кинжал между брёвен, приподнялся, так что через мутное стекло мне стал виден глядящий на дверь негостеприимный хозяин с двустволкой в подрагивающих руках.
— Пошёл к чёрту! Пока башку не отстрелил!
Красавчик тихонько поднялся на крыльцо и дважды стукнул, прежде чем в досках над его головой образовалась продолговатая дыра.
АПБ сухо затрещал, послав три пули в правую кисть агрессивного отшельника и в ствольную коробку.
Пришедшее в негодность ружьё с грохотом упало на пол. Незадачливый отстреливатель бошек взвизгнул и согнулся, прижимая к груди изувеченную руку.
— Дьявол! — вытащил я из щеки осколок разлетевшегося вдребезги стекла. — Видишь, что ты натворил? Живо снимай засов! Иначе спалю к ебене матери!
Хозяин, скрючившись и поскуливая, поковылял отпирать дверь.
— К стене, — указал я стволом, войдя. — Красавчик, следи за ним. Дёрнится — оторви левую руку.
Хозяин — высоченный сухой мужик с нечёсаными сальными патлами и чёрной бородой едва не до пояса — забился в угол и вперился полубезумными воспалёнными глазами в неведомую ему тварь.
— Будь объективен, — добавил я, видя, как верхняя губа Красавчика поползла к мочке носа в предвкушении скорого пиршества, и перевёл взгляд на бородатого отшельника. — Где? — в грязной заваленной хламом избе трудно было ступить, чтобы не опрокинуть заросшую прогорклым жиром миску или не разворошить кучу вонючего тряпья, — Оглох? Я должен сам найти, да? Это такая весёлая игра? Красавчик, откуси ему…
— Не надо! — вскрикнул бородач, оставаясь при этом совершенно неподвижен. — Он в подполе.
— О! Засунул раненого бедолагу в сырой холодный подпол? Да ты настоящая душка.
— Люк там, — опасливо мотнул головой бородач, видя мои бесплодные попытки отыскать крышку под слоем мусора.
— Открывай. Ну!
Он, не сводя глаз со своего безмолвного стража, отполз на жопе в сторону, и только оказавшись на некотором отдалении от Красавчика, решился медленно-медленно встать, после чего поднял крышку. Из дыры в полу дыхнуло затхлой сыростью.
— Эй! Ткач! — позвал я, стоя поодаль. — Живой? — тишина. — Он живой у тебя? — проконсультировался я с хозяином постоялого подпола.
Тот опустил глаза и помотал головой.
— Что?! Ткач! — снова крикнул я в темноту.
— Он уже мёртвый был, когда его к берегу прибило, — виновато промямлил бородач и поднял здоровую руку, будто защищаясь.
— Веди. Давай, пошёл вниз!
Мой мрачный проводник взял с притолоки лучину и, запалив, стал спускаться по скрипучей лестнице. Свет крохотного огонька заплясал на блестящих влагой стенах, отразился от множества стоящих рядами склянок, и остановился возле высокой бочки, мерцая на поржавевших ободах.
— Тут он, — зловеще прогудел в каменном мешке голос бородача.
— Покажи.
