Леди Элейн ушла несколько минут спустя, и я уснула, проснувшись только на следующее утро, когда медсестра пришла выписывать меня.
— Можешь навестить свою маму, прежде чем уйти, если хочешь. Она в палате 12, дальше по коридору, — сказала медсестра Филпот.
Я поблагодарила ее и она ушла. Еще пару минут я оставалась в комнате, пытаясь набраться смелости и встретиться с матерью, пока я переодевалась из больничной одежды в джинсы и футболку, которые кто-то притащил из моей комнаты общежития. Мама наверное ненавидит меня. Тем не менее, мне нужно было своими глазами увидеть, что она в порядке, и сказать ей, что я сожалею, даже если это не имело значения.
Когда я вошла, мама лежала в постели. Огромные синяки обрамляли ее скулы, и она сильно похудела, теперь выглядит почти старой. Хотя все еще красивой.
— Привет, мам, — сказала я, когда она подняла на меня взгляд. Она молчала около минуты, а я стояла там, думая, что делать. Сказать, что я сожалею, не очень подходило. — Как чувствуешь себя?
— Лучше, — ответила Мойра.
— Ох, хорошо, выглядишь прекрасно.
Она сузила на меня свои сияющие глаза.
— Ты никогда не умела лгать. Еще одна черта, которую ты от меня не унаследовала.
Я пыталась улыбнуться, но уже чувствовала себя на грани.
— Думаю, это от отца. Не все же хорошее брать от тебя? Как упорство и независимость.
Мама тоже улыбнулась, убрав напряженность между нами. Она протянула руки, и побежала вперед, обняв ее так крепко, что она застонала.
— Мне так жаль, мамочка, — прошептала я в ее плечо.
— Ничего страшного. — Она погладила мои волосы. — Это и моя вина. Я должна была сказать тебе, что я делала. Мне следовало чаще быть с тобой. У тебя не было причин доверять мне.
Я отстранилась и посмотрела на нее.
— Неправда. Ты была со мной, просто я не обращала на это внимания.
Мойра усмехнулась.
— И это тоже от твоего отца. Кстати, позвони ему, как только сможешь. Уверена, он волнуется. Только он ничего не знает о том, что случилось, и я предлагаю тебе не говорить ему. Если он узнает, в какой опасности ты была в последнее время, он увезет тебя в Сибирь.
— Обещаю, что не увезет, — смеясь, сказала я.
— Хорошо. — Она обняла меня и прошептала: — Это никогда не касалось магии, Дасти. Я всегда любила тебя. Всегда. Просто я позволила своему эгоизму и несерьезному поведению встать на пути. Но больше такого не случится.
Я кивнула, слезы наполнили глаза. Она впервые назвала меня Дасти.
