Он нахмурился.
— Ты в порядке?
— Лучше не бывает.
Я свободной рукой показала на стул.
— Может, начнем с этого?
Он нахмурился.
— Что-то случилось?
— Нет.
Он положил руки на бедра.
— Ты лжешь.
Я сердито посмотрела на него.
— Как ты можешь знать меня настолько хорошо, чтобы знать, когда я лгу.
Выражение его лица стало снова угрожающим.
— И что
— Ничего. Просто не говори, что беспокоишься, ведя себя так, будто тебе все равно. Это действительно не нужно.
Он ничего не сказал, продолжая смотреть на меня с тем же выражением лица, как у пантеры. Через некоторое время он повернулся и сел на свое обычное кресло, раскрыв рот в огромном зевке.
Я села напротив него, скрестив руки на груди, и снова смотрела на плакаты на стене. Было легко угадать, какие принадлежат Лансу и какие Элаю. Более десятка воплощений Джокера ухмыльнулись мне в ответ. Вклад Элая к декору состоял из нескольких плакатов рок-групп, включая Черный шум, вместе с пропусками Цинциннати Бенгалс и объявлением о наборе в ФБР. Я думаю, он не шутил о своих жизненных целях.
— Итак, где ты была? — спросил Элай тоном намного мягче, чем раньше. — Я боялся, что ты исчезла.
Я вздохнула, не в силах удержать свою маску суки на лице, глядя на его озабоченность.
— Я делала кое-что глупое.
Края его губ поднялись в усмешку.
— Например?
Я сосредоточила свой взгляд на его ухе, чтобы не смотреть ему в глаза.
