Рыжий, бьёшь слева на посадке, сбрасываешь крыло и — вперёд. Чёрный, ты в резерве.
— Синьор…
— Молчать! Летишь с запаздыванием на две секунды. Поднимайся над упряжками, определяй самую горячую точку и атакуй, когда мы ввяжемся в свалку.
— Да, синьор! Спасибо за доверие.
— Именно. Доверяю красиво сдохнуть. Рыжий, готов? Пошли.
Алекс рассчитывал, что Горан как официальный представитель власти заорёт: «Всем стоять! Легион! Вы арестованы!» Без единого звука прим-офицер спланировал к наблюдателю, ожидающему нападения сверху, но не с противоположного берега, и молча рубанул клинком по горлу. В темноте не видно крови, тонкая фигура повалилась кулем, увлекая крыло, а Горан уже освободился от сбруи. Шпага в правой, револьвер в левой, он кинулся к каретам, выигрывая доли секунды, пока торговцы дурью обернутся на звук падающего тела.
Рядом с командиром сбросил крыло Терон. Через мгновение загремели выстрелы, эхом отражаясь от стен домов, а пространство схватки осветилось короткими вспышками.
Памятуя команду офицера, Алекс чуть помедлил, едва сдерживая нетерпеливое желание прыгнуть в гущу драки, прямо в клубы порохового дыма, и похвалил Горана за предусмотрительность. На шум стрельбы из дома выскочили четверо с винтовками и револьверами, привнося нездоровый перевес вражеской стороне. Алекс спикировал на спину замыкающему, всадив шпагу с лёту в затылок через широкополую шляпу. Если повезёт, и клинок перешибёт позвоночник — дело сделано. Но даже если враг проживёт ещё несколько секунд, с такой раной он не шибко разговорчив.
— Подло бить в спину! — кричал Алекс на тренировках.
— И не разумно, — соглашался Горан. — Иногда они носят панцири. Коли в затылок — надёжнее.
Наука пригодилась.
Когда следующий бандит обернулся, привлечённый хрипом друга-покойника, практически уже покойника, Алекс успел скинуть крыло и выхватить револьвер. Шпага воткнулась в лоб чересчур бдительного почти одновременно с выстрелом в третьего несостоявшегося арестанта. С четвёртым вышла промашка.
Кучер ли, а может — очень способный охранник преступного груза, тот хлопнул кнутом и вышиб револьвер из руки Алекса. В неверном свете единственного факела, укреплённого у дверцы дальней кареты, мужчина действовал сказочно ловко.
Удар, и легионер с трудом укрылся рукой, которую ожгло жуткой болью даже через рукав мундира. Отдёрнув правую назад, Алекс едва удержал шпагу — противник чуть не лишил его последнего оружия.
Шаг вперёд — и удар. Лицо горит, за шиворот стекает кровь. Плебейская штука имеет важное преимущество перед благородной сталью, действуя на большем расстоянии.
Ещё шаг. Кнут сбивает головной платок, с ним — приличный кус кожи с волосами.
За ухом полилась кровь. Дьявол и все круги ада! Сколько можно же?!
Алекс почувствовал, что следующего удара не выдержит. Только Горан имеет право так издеваться над унтером… Молодой человек с яростным криком ринулся на врага, закрывая лицо исхлёстанной левой рукой, другую занёс для удара шпагой и… И со всей мочи швырнул вперёд импульс внутренней Силы, на какой только был способен.
Алекса остановило в прыжке, а владелец кнута жестоко приложился о стенку кареты, потеряв равновесие, восстановить которое ему уже не суждено — остриё шпаги вонзилось в глаз и упёрлось в свод черепа изнутри.
— Что за шум? — судя по тону, звук поединка против четвёрки преступников взволновал Горана не сильнее звона бьющегося фужера. — Арестовать не пробовал?
Прим-офицер ткнул шомполом в револьверный ствол, счищая нагар от дымного пороха, и защелкнул барабан с новыми патронами.
— По поводу ареста у них было другое мнение, синьор.
— Которое они никому не выскажут, — добавил Терон, выходящий с другой стороны. — Мои собеседники тоже стали молчаливыми.
— Потом состязайтесь в острословии, умники, — отрезал Горан. — Осмотримся в доме. И нужно обнаружить дурь, иначе мы просто хладнокровные убийцы, место которым на плахе.
В доме нашлись живые, а при некоторых усилиях — вполне разговорчивые особи. Серо-коричневого порошка, будь он сахаром, хватило бы бакалейной лавке средней руки на неделю.
Терон слетал за конным патрулём, во главе которого прискакал Марк в сопровождении сержанта и десятка рядовых легионеров.
— Я опять опоздал к самому интересному!
— Не горюй, дружище, — Алекс приобнял его. Жест совершенно немыслимый полтора месяца назад, Марк же не из сеньоров.
— Ого, как он тебя… — кавалерист потащил друга к свету факела. — Если синьорины и правда обожают мужчин с шрамами на мужественной морде, ты с сегодняшней ночи просто неотразим.
