кормят?
— Мы жили не богато… Убери руки!
Она с трудом оттолкнула ухажёра, с ужасом понимая, что сейчас лишь начало. Потерять девственность среди грубых, вонючих мужланов… Одна только тень мысли о насилии невыносима. Но и это — не самое страшное. Когда первый же «любовничек» почувствует, что Иане впервой, вдребезги разлетится легенда о супружеской паре. Да и не случается у симпатичных простолюдинок до девятнадцати в девках пробегать, благородные синьоры и сынки богатых папаш быстро исправляют упущение. Только дворянская честь принуждает беречь честь девичью до свадебных колоколов.
— Отойди от неё, червивый боров, — слабым, но вполне ясным голосом заявил вдруг Алекс. — Или сначала выкини меня за борт. В противном случае я найду и убью тебя. И всех в этом корыте. И падёт кара Всевышнего на ваши головы!
Иана оторопела. Едва жив, а разговаривает так…
По меньшей мере, обитатели кубрика должны были объяснить пленнику, кто здесь хозяин. Но они тоже впали в замешательство. Благородная кровь и сознание правоты влили столько убедительности в голос Алекса, что даже толстяк отпрянул.
— Пока я жив, дорогая супруга, они не посмеют тебя обесчестить. Или поплатятся…
Он откинулся на койку — усилие, чтобы поднять голову, отняло остатки медленно пребывающих сил.
Иана обхватила Алекса за щёки и звучно поцеловала в лоб.
— Не двигайся, милый. Тебе вредно.
Боцман Карл, не питающий похотливого желания ни в отношении единственной женщины, ни тощего измождённого мужика, рявкнул на свободных от вахты:
— А ну, держите штаны застёгнутыми! Проклятых теев приказано доставить живыми и целыми.
И до самого порта никто не решился взять Иану силой. Но зажать в узком проходе, ущипнуть за бедро, зад или грудь — это каждый день и не раз. Она глотала слёзы в страхе, что Алекс догадается, кинется в драку, слабый и безоружный, наплевав на соотношение сил.
Он полностью восстановился примерно через неделю и сразу разобрался в ситуации, показав, что молодость в горах и жестокие уроки Горана не пропали даром. Очередному матросу со слишком длинными руками заявил, что в Икарии и ветроголовым не спускал дерзость, тем более — обычному моряку. Распалив матроса обидными колкостями до безумия, Алекс выждал, когда тот бросится с ножом. Дальше тей двинулся столь быстро, что даже Иана, тренированная куда лучше большинства сверстников и сверстниц, едва успела разглядеть стремительную контратаку.
Легионер ударил предплечьем по руке с ножом, второй ухватился за грубую ткань куртки и сильно дёрнул, подхватив выбитый нож на лету. Миг — и Алекс стоит за спиной матроса, безжалостно вывернув тому руку, не давая согнуться вперёд, потому что к горлу прижат отобранный тесак.
— Немножко больно? Потерпи, приятель. Всем видно? В следующий раз режьте меня во сне. В честном поединке у вас нет шансов.
— Откуда ты такой взялся, Линдрос? — спросил Карл, удерживая остальных матросов от попытки придти на помощь товарищу, пока у того нож на горле.
— Из городской полицейской стражи.
Боцман причмокнул пухлыми слюнявыми губами.
— Легавый. Тогда точно — не тей. Они не мараются. Слушай, отпусти Вюрта. С остальными-то не совладаешь.
— Не будь так уверен.
Алекс убрал нож от горла, подбросил на ладони. Свистнув в затхлом воздухе кубрика, клинок вонзился в обшивку борта, уйдя вглубь чуть ли не на четыре пальца. Долговязый Вюрт, сопровождаемый мощным пинком, отлетел к своим. Развернулся, не понял урока до конца.
— Да я тебя щас…
— Назад, — коротко рявкнул боцман. — Достаточно одного позора за один раз. Ветер утих. Хватай ведро и драй палубу!
Сопровождаемый насмешками в духе: с ножом не справился, одолей хотя бы приборку, побеждённый здоровяк потащился к трапу наверх. Один из моряков, худой, сутулый и одноглазый, попросил вдруг:
— Эй, сухопутный. Меня так можешь научить?
— Так — нет, — ухмыльнулся Алекс. — Но кое-что могу показать. Если не боишься.
Морячки роготнули. Видно, невозможность испугать одноглазого была хорошо известна. Не желая подмочить репутацию, кривой бросился вперёд и нарвался на простой, зато весьма болезненный приём: Алекс дёрнул его на себя, уклоняясь сильно влево, а коленом правой ноги встретил самое хрупкое место, уронив соперника на доски под одобрительные возгласы зрителей и оханье потерпевшего.
— Скоро пройдёт. Хочешь сам так научиться?
Приём, подлый и эффективный, а главное — не слишком сложный в усвоении, пришёлся по душе. К концу плавания Алекс и Иана поняли, что, в сущности, ламбрийские моряки — не такие уж злодеи, как принято считать и как показалось в самом начале. Простые и грубоватые парни.
Через уроки мордобоя тей наладил общение с половиной команды. Даже щипки и шлепки по девичьей пятой точке стали значительно реже, являясь скорее разновидностью грубой беззлобной шутки. Так мореманы цепляют девок в припортовых пивных, не гулящих — обычных официанток, выказывая им
