между баллонетами. Исчезли на миг хорошо различимые рёбра шпангоутов и стрингеров.
Потом в двух местах, куда, вероятно, угодили наиболее удачные попадания, вырвались гейзеры пламени. Обшивка лопнула на огромном протяжении, из-под каркаса вылилось целое море огня. На какие-то секунды в небе появилось второе солнце.
— Прими, Всевышний, их грешные души, — простонал Тумбос, соучастник уничтожения своих коллег. Агония дирижабля была видна ему и без подзорной трубы, разве что без деталей.
Алекс рассмотрел, как одна из крылатых фигурок устремилась к волнам, опережая падающего исполина. К другой кинулись двое, хватаясь за концы крыла.
— Стоп, машина!
Так смельчакам будет проще вернуться на корабль.
Алекс перевёл трубу на второго противника. Если дирижабль кинется в атаку, придётся туго: у Горана расстреляны имеющиеся заряды, а если спасаться на скорости, раненый тей обречён. Без него офицеры спокойно доберутся до берега, но никак не донесут потерявшего сознание — никакого запаса Силы не хватит.
Враг резко отвернул. Естественно, командир того корабля не знает, что на «Эдране» остался только Алекс, способный схватить чёрную трубку и лететь на перехват. В одиночестве!
Когда палуба приняла вернувшихся, и Тумбос вырулил обратно в сторону порта, Горан сердито бросил:
— Нет мне прощения! Надо было оставить резерв на второго.
Как будто уничтожение одного дирижабля с первой попытки — недостаточный успех.
Шестеро оставшихся в строю десантников набились в тесную ходовую рубку и жадными глазами провожали ламбрийский бомбовоз, который уже не достать — он долетит до Злотиса на пять-семь минут раньше. И тогда Эно Хелге, наморщив аристократический нос, выдал самое безумное предложение дня:
— Если не смогли вовремя сбить ламбрийца, синьоры, предлагаю его захватить. Командир, у вас же есть подобный опыт?
— Есть, — не стал отпираться Алекс. — Мой опыт гласит: это более чем трудно. Мне удалось лишь благодаря внезапности.
— Правильно! — не унимался Эно, явно завидующий чужому успеху и не довольствующийся славой, которая непременно падёт на его плечи за сбитый корабль. — И сейчас они не ждут абордажа. Атакуем нагло, в лоб, по рубке и верхней кабине. Тей Атрей?
— Чертовски заманчиво… Пока у Икарии один дирижабль, слишком многое поставлено на него. Но абордаж куда опаснее, чем обстрел, — Горан решился. — Добровольцы?
Все высказались за — четверо фиолетовых и оставшийся красный.
Эно в упор глянул на Алекса.
— Вдохновите примером, синьор фалько. В случае чего — толстун доведёт «Эдран» до порта.
Не оборачиваясь, северянин почувствовал раздражение Марка. Да, тот перестал следить за собой и поставил крест на карьере тея, но зачем насмехаться? Тем более, когда все в одной гондоле.
— Я поведу вас. Не смейте оскорблять Марка Тэйлса.
— Виноват, командир, — криво ухмыльнулся Эно Хелге.
Алекс заметил кровь на рукаве наставника. Не сильно, но всё же его зацепило.
— Горан?
— Думаете, отпущу вас одних, среди которых два желторотых новобранца? Простите, синьор фалько. Зададим жару.
План, наполненный безумием стократ больше, нежели здравым смыслом, свёлся к атаке сразу на три сравнительно уязвимых точки дирижабля: верхнюю кабину, палубу гондолы и ходовую рубку. Алекс первым спикировал на верхнее стекло. Сапоги разнесли его вдребезги, крыло разлетелось в щепки о раму.
Он свалился на дно верхней кабины, прикованный ремнём подвеса к огрызку средней части крыла. Полуоглушённый, исхитрился перевернуться на спину и достать два револьвера, трагически осознавая, что уже не успевает, что оба стрелка выдернули винтовки из бойниц и поворачивают стволы вниз, через неуловимо малое мгновение их дула выплеснут смертельный огонь…
Тей в зелёно-красном плаще врубился в переднее остекление, вогнав оперение сапога прямо в шею стрелка, второго снял из револьвера. Наблюдатель пережил их ненадолго.
В переговорной трубе послышалась пальба. Самая большая группа — фиолетовые — должна была высадиться на крышу гондолы и начать стрелять вниз, ориентируясь на положение мест экипажа по образцу «Эдрана». Есть надежда, что ламбрийцы вверх не ответят, опасаясь за баллон.
Спаситель Алекса избавился от сломанного крыла. Оно тоже своё отлетало. Сдвинул очки на лоб, помог освободиться командиру, не преминув едко заметить, нарушая всяческую субординацию:
— Лихо вы их, синьор. Не убили, зато отвлекли.
