Один перегораживавший дорогу бронетранспортер ТАВ-77 (или В-33) уже горел, ярко, как бочка с бензином. Правее его стоял распространявший из всех щелей и открытых люков густой сизый дым, склонивший пушку к земле, Т-55 с фиолетово-желто-красной румынской кокардой на башне. Еще три обвешанных угловатыми бортовыми экранами румынских TR-85М и четыре БТРа или стояли, часто стреляя с места, или медленно пятились задним ходом. При этом один «Бизонул» ни к селу ни к городу выскочил поперек шоссе, встав бортом к нам и целясь куда-то вдоль шоссе из своей стомиллиметровки.
– Зига, Зверь, Сэмэн, по танкам огонь! – скомандовал я, хотя, по идее, мог этого и не делать. Наши четыре выстрела слились в один, одновременно выстрелил и один из приднестровских Т-64БВ. На своем дисплее я четко видел, что Бергер влепил болванку куда-то между бортом и башней того самого, вставшего поперек дороги TR-85М. Светлый росчерк подкалиберного снаряда уперся в румынскую машину, последовала светлая вспышка с неизбежной потерей резкости изображения от удара и поднявшейся пыли. Когда пыль осела, стало ясно, что «Бизонул» начисто лишился башни и горел. За тем, куда именно попали остальные мои подчиненные, я не следил, но все три румынских танка, которые вели огонь по атакующим, загорелись или задымились, а два вражеских БТР прямо-таки разобрало на запчасти прямыми попаданиями. Огонь со стороны румын сразу же ослаб. Похоже, теперь у них окончательно возобладала тенденция к поспешному отступлению. Залегшие было пехотинцы противника начали подниматься и убегать в северо-западном направлении, стараясь прикрыться дымом от горящей техники. Некоторых доставал пулеметный и автоматный огонь с нашей стороны – я четко видел, как падали в траву маленькие фигурки в камуфляже натовского образца.
– Мин Херц, я Байкал-1, спасибо! – услышал я в своих наушниках. Это был позывной командира роты наших ВДВ, видимо, это его БМД шли вместе с атакующими приднестровцами. А через секунду он передал своим:
– Я Байкал-1! Байкалы-2, 3, 4, 5 – вперед!
После этого стоявшие позади нас БМД тронулись с места, а за ними начала медленное движение вперед и остальная броня.
– Зига, Зверь, Сэмэн, все в порядке? – поинтересовался я у своих.
– Полный порядок, Мин Херц! – ответили пацаны.
– Тогда всем вперед!
Вася Перепечко прибавил скорость, и мы пошли, обходя поравнявшиеся с нами приднестровские БТР и БМП-1. И только зеленые бээмдэшки шустрого «Байкала», сопровождаемые одним Т-64БВ, вырвались далеко вперед и на приличной скорости проскочили по дороге мимо горящей румынской техники. Интенсивная стрельба с обеих сторон не стихала, но в основном стреляли из стрелкового оружия или крупнокалиберных пулеметов, установленных на БТР.
Миновав подбитые румынские танки, я понял, что это действительно был заслон, и не более того. Камеры нашей «Арматы» не фиксировали ни серьезной обороны, ни тяжелой бронетехники. По сторонам дороги мелькали только брошенные в беспорядке румынские грузовики (к двум были прицеплены 120-мм минометы) и БТР. Некоторые из них, похоже, подожгли или сами румыны, или ушедшие вперед десантники.
– Алекс, я Мин Херц, вы где? – запросил я Киренскую, в очередной раз осматривая окрестности.
– Впереди вас! – ответила она. И голос был веселый, я бы даже сказал, не в меру.
Предчувствие меня не обмануло.
Неожиданно впереди нас на шоссе что-то взорвалось и загорелось.
– Байкал-2 подбит! – заорал в наушниках незнакомый голос. – Я Байкал-3! Танки впереди!
– Вася, прибавь, – скомандовал я механику-водителю. Через считаные секунды мы проскочили остановившиеся уступом БМД и Т-64БВ. Стало видно, что головная БМД-2 лишилась башни и горела, разбрасывая в стороны длинные искры. На дороге возле нее лежало тело в танкошлеме и нашем камуфляже. Интересно, успел ли спастись хоть кто-то из экипажа?
А впереди не просматривалось ничего, кроме росших вдоль дороги деревьев и кустов. Впрочем, какое-то движение в виноградниках по сторонам дороги я уловил. Видимо, это как раз и были «Спруты». Кстати, судя по тому, что я слышал в эфире, радиопозывные у всех них (кроме, естественно, командирши) были стереотипные, а именно Упор-1, 2, 3, 4, 5.
– Мин Херц, я Алекс, – раздалось в этот момент в моих наушниках. – Вижу французов!
– Мы уже подходим, Алекс. Что нам делать?
– Не мешать! – ответила Киренская категоричным тоном.
И действительно, пройдя вдоль шоссе еще метров двести пятьдесят, я увидел, как из-за снова обозначившихся среди деревьев брошенных румынских бронемашин на шоссе показался покрытый маскировочной сетью угловатый монстр. Точно – «Леклерк», брат-близнец сгоревшего накануне. Его 120-мм пушка выстрелила, подняв облако пыли. Болванка ушла куда-то за наши спины, но никакого результата от этого, судя по полному молчанию в радиоэфире (кроме уставной команды «Внимание, танки!»), похоже, не было. Значит промазал лягушатник. Ну-ну…
Бергер уже ловил «Леклерка» в прицел. Но в эту секунду я увидел, как все шесть «Спрутов», которые шли развернувшись по фронту, на довольно большой скорости (неожиданно я сумел рассмотреть среди кустов и виноградной лозы их замаскированные увядшей зеленью башни с длинными пушками), вдруг выстрелили почти одновременно.
Команда «Залп!», поданная голосом Киренской, в радиоэфире прозвучала, как мне показалось, с некоторой задержкой.