Гончая вздохнула. Должны. Как минимум двое. Пока они пробирались сюда между разлетевшихся по туннелю каменных глыб, она слышала еще чьи-то стоны, но после выстрела все звуки смолкли.
– Их надо найти.
Гончая снова вздохнула. Искать выживших, возможно, покалеченных и тяжело раненных людей не хотелось. Если бы не Майка, она бы ушла, предоставив выживших самим себе, не задумываясь. В метро выживает тот, кто может, а кто не может – нет. В другой формулировке это же правило гласило: «Живи и дай умереть другим». И она всегда следовала этому принципу. Но Майка, как видно, считает иначе. Или ей никто не объяснил главный принцип выживания, или малолетняя дуреха отвергла его. Но девчонка вовсе не дуреха. Тут дело в другом.
Не дождавшись ответа, Майка дернула ее за руку.
– Идем.
И хотя Гончая понимала, что девочка зовет искать раненых, а не торопится убраться с места крушения, последовала за ней.
Ехавшей на дрезине женщине тоже здорово досталось, хотя и не так, как застреленному Гончей брамину. Рухнувший обломок рассек ей руку от плеча до кисти, но сами кости остались целы. Гончая оторвала разодранный рукав, замотала рану подходящей тряпкой и перетянула предплечье женщины поясом от ее пальто. Та пребывала в шоке, негромко постанывала сквозь стиснутые зубы и сокрушенно качала головой, но, похоже, вовсе не из-за искалеченной руки, а из-за безнадежно испорченной одежды.
Седьмого пассажира, старичка с котомкой, найти так и не удалось. Или его погребли под собой рухнувшие обломки, или он остался с другой стороны завала, в который, в конце концов, уперлась Гончая, продвигаясь по туннелю в сторону Белорусской. Майка повсюду неотлучно следовала за ней и даже немного помогла перевязать женщине раненую руку.
На обратном пути они увидели в туннеле яркий свет и услышали человеческие голоса. Гончая тут же погасила свой фонарь, но уже первые фразы подтвердили, что люди не представляют опасности.
– Обвал, сразу видно.
– Хорошо бы без завала обошлось.
– Шпалы, может, и несколько рельсов заменить придется.
– Давай, Шериф, гляди. Да мы делом займемся.
– Тут как посыплется сверху! Справа, слева, на пути, потом на дрезину! За малым башку не разнесло! Вот так пролетело…
Гончая узнала машиниста. Остальные голоса, судя по всему, принадлежали ремонтникам Ганзы. Настораживало только обращение «Шериф». Держась в тени, она приблизилась к группе мужчин, собравшихся возле перевернувшейся дрезины. Чуть дальше на путях стояла еще одна дрезина, на которой, очевидно, и прибыли ремонтники.
– Больше выживших нет? – требовательно спросил один из них.
Его голос показался Гончей знакомым. Молодой голос! Вот бы взглянуть парню в лицо.
– Еще одна баба с дочкой была, – сдал ее машинист. – Туда пошли.
Гончая решила, что если будет скрываться и дальше, это может показаться ремонтникам подозрительным. Она взяла Майку за руку и вышла на свет. Мужчины тут же направили на нее лучи своих фонарей, но, разглядев перепачканное грязью лицо и одежду, отвели фонари в сторону. Все, кроме одного.
– Вы тоже с дрезины? – спросил тот же голос, что разговаривал с машинистом.
Гончая кивнула.
– Что делали в туннеле?
Человек держался как старший, хотя, судя по голосу, был моложе остальных. Кстати, и ремонтники обычно не задают таких вопросов!
– Искали других пассажиров, – честно ответила Гончая.
– Нашли?
– Да, мертвого мужчину и женщину с раненой рукой.
– Эту? – молодой человек указал лучом своего фонаря на подъехавшую дрезину. Там Гончая увидела оставшуюся без рукава, но не лишившуюся руки тетку. А кроме этого, что было гораздо важнее, она заметила автомат со сложенным прикладом, висящий на правом плече человека с фонарем. Больше оружия ни у кого не было, и это только подтвердило, что этот незнакомец вовсе не ремонтник.
– Да.
– Это вы ее перевязали? – Голос молодого человека немного потеплел.
– Я.
– Старикан еще был с баулом, – не к месту вспомнил машинист. – Он с краю, последним сидел.
– Видели его? – спросил у Гончей мужчина с автоматом.
– После обвала нет. Там дальше завал на путях.
