срывали свою ярость на девочке, пока ее взрослая спутница валялась без сознания.
«Больно?» – спросила у Майки Гончая, но изо рта вырвалось только какое-то невнятное мычание. Она оперлась руками на пол, и руки тоже слушались плохо. Что за отраву вколол док? В конце концов, ей все-таки удалось оторваться от пола и занять более или менее устойчивое положение.
– Сзади решетка. Обопрись на нее, – подсказала Майка.
Откинувшись назад, Гончая уперлась спиной в железные прутья. Точно решетка! Значит, они в камере. Всесильная Валькирия угодила за решетку в собственном Рейхе! Кто бы мог подумать? Впрочем, это неудивительно. Рядовые штурмовики не знают ее в лицо, а если судить по одежде, то она больше похожа на бродяжку, чем на любовницу фюрера. Док – единственный, кто знает, кто она такая. Но он, разумеется, не раскрыл штурмовикам правды. Наверное, этот подлец надеялся, что они пристрелят ее на месте за убийство офицера и за связь с мутантом, тогда совершенное им самим убийство коллеги-врача для всех в Рейхе навсегда останется тайной. Неплохо задумано. Вполне могло сработать. Им с Майкой повезло, что они обе до сих пор живы.
Гончая покрутила головой. В камере стоял полумрак, и решетки терялись в темноте. Но для нее не представляло секрета, где они с Майкой оказались – на Тверской, превращенной фашистами в настоящий концлагерь. Здесь не было ни света, ни отопления. Майка должна дрожать от холода. А все вещи… Вещи! Гончая потянулась к лодыжке, но спрятанный там пистолет исчез вместе с кобурой. Она беззвучно выругалась.
– Солдаты все забрали, – подтвердила Майка ее догадку. – И твой пистолет, и твою сумку с вещами.
Много ли было тех вещей: полудохлый фонарь да Майкины рисунки. Рисунки! Гончая снова выругалась, на этот раз вслух, и ругательство вышло вполне узнаваемым. Речь постепенно возвращалась к ней.
С координацией дело обстояло хуже. Гончая пошевелила руками, опираясь на пол, поднялась на ноги и сделала несколько шагов до противоположной решетки. Она не почувствовала ожидаемой боли, но конечности сгибались с трудом, а в таком состоянии глупо было надеяться на успех в рукопашной схватке.
– Тебе больно? – заботливо спросила Майка.
«Лучше бы было больно».
– Терпимо. – Гончая посмотрела на девочку, потом сняла свою рубашку и протянула ей. – Надень, а то вся дрожишь.
Майка послушно влезла в рубаху, которая оказалась ей до колен, и принялась подворачивать рукава.
– Давно мы здесь?
Майка пожала плечами.
– Не имеет значения, – внезапно раздался голос из темноты. – Час-полтора. Шесть тысяч ударов сердца.
– Кто вы?! – крикнула Гончая. По коже пробежал озноб, но Гончая ничем не выдала своего страха, хотя здорово испугалась. У нее даже возникло ощущение, что она разговаривает не с человеком. Уж очень необычно звучали фразы. Люди выражаются по-другому.
– Кто я? – повторил за ней невидимый собеседник. – А кто вы? Такие же представители стремительно вымирающего вида. Вида, который скоро окончательно исчезнет с лица земли.
– Вы заключенный?
Правильнее было спросить: «Вы сумасшедший?» Когда незнакомец заговорил, Гончая так и подумала, но решила не оскорблять его.
– Я обреченный! – ответил тот, выделив интонацией последнее слово. – Все прочее не имеет значения.
Он раздражал своим спокойствием.
– Вы хотите сказать, что вам все равно, за решеткой вы или снаружи? – поддела его Гончая, но ничего не добилась.
– Решетки – ничто. Ваш плен – заблуждения, – вздохнул невидимый собеседник. – Большинство людей наивно считают, что по другую сторону решетки им будет лучше. Думаете, если стражники освободят вас, вам удастся выжить? Увы, это не так. Между вами и вашими стражниками нет никакой разницы. Все обречены на мучительную гибель. Люди методично уродовали Землю, и теперь Земля избавляется от остатков человечества. Уверяю вас, для этого не понадобятся ни века, ни десятилетия. Земля избавится от людей за несколько лет, а может, и в считаные дни.
Гончая почувствовала, как Майка в темноте нашла и обхватила ручонками ее ладонь.
– Кто этот дядя? Я его боюсь.
Но у незнакомца оказался на редкость чуткий слух.
– Я могу замолчать, но это ничего не изменит, – ответил он.
«Так замолчите!» – хотела крикнуть Гончая, но почему-то сдержалась.
– Советую тебе, девочка, смириться с неизбежным, и принять его. Тебе сразу станет легче. Я уже смирился. Хотя это и нелегко, принять собственную гибель.
В голосе незнакомца было столько искренней убежденности, что Гончую невольно пробрала дрожь.
– Но почему вы так уверены, что мы обязательно умрем?!
– Не только вы или они. Вообще все люди, – поправил ее собеседник. – Почему? Это же очевидно! Вы не задавались вопросом, откуда взялись все эти
