Гончая, к своему изумлению, узнала Стратега. Как всегда, его сопровождали два вооруженных телохранителя, но на этот раз к ним добавились комендант концлагеря со своим адъютантом и два высокопоставленных офицера Рейха. Однако!
Поначалу державшийся немного позади комендант обогнал Стратега и первым подбежал к ограждающему загон барьеру.
– Где она?! Где девчонка?! Что вы с ней сделали?! – заорал он на вытянувшегося в струну шарфюрера.
Гончая узнала голос. Именно он отдавал приказы через громкоговоритель. Сейчас комендант концлагеря обошелся без усилителя, но от этого его рыкающий бас почти не изменился. И страх из голоса тоже никуда не исчез. Кого же он так испугался?
– Согласно приказу… – залепетал шарфюрер.
Но комендант, не дослушав, оттолкнул его и сам заглянул за барьер.
– Жива! – через секунду раздался его радостный вопль.
«Жива», – как заклинание повторила Гончая.
– Здесь она. Жива и здорова. Вот, пожалуйста. Можете убедиться, – залебезил комендант перед Стратегом, как незадолго до этого лебезил шарфюрер перед самим комендантом.
Сообразив, что Стратег не слушает его, комендант отстал от него на полшага и, обернувшись к шарфюреру, распорядился:
– Достаньте девчонку, живо!
Шарфюрер и следом за ним еще двое штурмовиков залезли в загон и вскоре вынесли оттуда на руках живую и практически не пострадавшую Майку.
Стратег с жадным любопытством взглянул на нее, но ничего не сказал и повернулся к коменданту.
– С девочкой была женщина.
– Женщина где?! – набросился на шарфюрера комендант.
– Здесь, – пробормотал тот.
– Так приведите!
Шарфюрер с теми же штурмовиками бросился выполнять приказание.
– И поаккуратней с ней! – крикнул им в спину Стратег. – Если не хотите остаться без глаз!
Он опасался напрасно. Гончая не собиралась выцарапывать штурмовикам глаза. Пока не собиралась.
Следуя полученным указаниям, шарфюрер исключительно бережно размотал проволоку на ее запястьях. В лицо пленницы он старался не смотреть, Гончая тоже не удостоила его взглядом. Ситуация вновь резко изменилась, и она еще не знала, к чему это приведет.
Переполнявшую Гончую радость от чудесного и совершенно невероятного спасения Майки омрачала встреча со Стратегом, которая в данный момент совершенно не входила в планы. Но деваться было некуда, и пришлось подойти к нему.
– Выглядишь неважно, но как всегда прекрасна, – демонстративно всплеснул руками Стратег. – Хочешь выпить?
Он полез во внутренний карман за своей любимой фляжкой, но Гончая отрицательно мотнула головой.
– Хочу, чтобы вот этих троих, – она указала на шарфюрера, Акста и Хольца, – повесили.
Стратег все-таки достал свою серебряную фляжку, сделал долгий глоток и, больше никому не предлагая, спрятал обратно в карман.
– Зачем так кровожадно? Все же закончилось благополучно.
– Я им обещала.
– Обещания, конечно, надо выполнять, – согласился Стратег.
И тут раздался голос Майки, о которой на какое-то время все забыли.
– Не вешайте их. Не надо.
– Раз девочка против, не будем, – кивнул головой Стратег. – Просто пристрелите.
Коротко огрызнулись автоматы его телохранителей, и шарфюрер с двумя своими подручными словно мешки с тряпьем повалились на пол. Гончая бросила быстрый взгляд на коменданта, но ни он, ни сопровождающие его офицеры никак не выразили свое несогласие со столь молниеносной расправой. А ведь комендант, скорее всего, видит Стратега в первый раз в жизни. Неужели у него здесь столь широкие полномочия? Сам Стратег мельком взглянул на раскинувшиеся у его ног трупы, удовлетворенно щелкнул пальцами и указал на застывших в ужасе и изумлении проводников служебных собак.
– И этих двоих тоже.
Автоматы телохранителей снова плюнули свинцом, и к трупам на полу добавились тела еще двух штурмовиков.
Стратег как ни в чем не бывало повернулся к Майке и присел возле нее на корточки.
– Ну вот, все плохие дяди наказаны. Ты довольна?
Майка ничего не ответила. Возможно, она даже не услышала обращенного к ней вопроса. Ее широко распахнутые глаза смотрели мимо Стратега, на залитый кровью пол, и, судя по этому взгляду, она вовсе не была довольна. Но Стратег этого не заметил. Не дождавшись от Майки ответа, он поднялся на ноги и, обернувшись к сопровождающим коменданта офицерам, сказал:
