и он полез в карман за монетами.
В субботу они совершили набег на скотобойню. В этот раз решено было не экспериментировать. Фелина стояла на стреме, пока коршун отвлекал рабочих у входа, а Танос и Авия, подцепив баграми по туше вакабиста, вынесли их с черного хода.
Позже они вдоволь поспорили о кулинарии.
В старейшем городском квартале, примыкающем к космопорту, пропивали свою старость зеленокожие люди. Не стесняясь крепкого словца, они рассуждали о давних временах, когда Магус еще не прибыл на Сакросанкт, да и сама планета называлась просто: Родина. Других планет зеленокожие люди не знали.
Магус почти истребил их, а выживших загнал в рабство. Их трудом, камень за камнем, был построен Дворец. Теперь их потомки едва сводили концы с концами в порту и старом городе. Нескольким везунчикам удалось попасть в Черные рыцари.
Прежде религия не интересовала Таноса, но слыша эти истории, он не мог не восхититься ее могуществом и влиянием.
В воскресенье Авия отвела его в большой шатер, где представители самых разных рас состязались в фехтовании. Двое огромных ба-бани сражались на лазерных шпагах. К концу поединка оба покрылись ожогами, но как ни в чем не бывало хлопнули друг друга по ладоням, обнялись и вместе покинули шатер.
Авия арендовала площадку для спарринга и протянула Таносу клинок. Он выстоял три минуты прежде, чем она его обезоружила. Урок не прошел зря.
– Господин, у вас мелочи не найдется?
– Господин, у вас мелочи не найдется?
В понедельник Танос встретил на окраине базара пару зеленокожих ребятишек. Их раса – кажется, фрома – отличалась физической крепостью, но лица этих ребят были истощены от голода. Танос бросил им несколько монет, и они убежали.
Танос оглянулся на базар – этот бурлящий живой котел под кроваво-красным солнцем. Впервые он осознал, в какой бедности живет большинство населения Сакросанкта. Почувствовал, насколько хрупка и опасна их жизнь.
Неужели большинство существ во Вселенной живут так же?
Он понял, что меняется. Ему нравилось воровать и учиться фехтованию, нравилось рисковать и наслаждаться успехом. Но что-то изменилось. Внутри него больше не полыхало пламя, не разгоралась всепоглощающая жажда завоевывать и подчинять себе всех и вся.
Он с удивлением осознал, что эта жажда делала его несчастным.
В следующий вторник они обсуждали план нового налета, сидя в уличном кафе. Над головой собирались вечерние тучи, грозя редким в этих краях дождем. Фелина усердно работала карандашом, рисуя карту местности, а у ее ног Спайк лакал из миски молоко.
– Карнелия, – вдруг произнес Танос.
Фелина тут же встрепенулась.
– Что?
– Ты с Карнелии.
– Как ты догадался?
– Вспомнил наконец, где слышал твой акцент.
Авия повела головой.
– Вот кого-то побросало по свету.
– Это одна из богатейших планет в галактике, – сказал Танос.
Фелина сперва серьезно взглянула на него, но тут же улыбнулась и развела руками. Улыбка у нее была красивая.
– Я терпеть не могла Карнелию, – сказала она. – Точнее, своего отца. При первой же возможности я сбежала в компании прекрасной воровки с алебастровой кожей и весьма мрачным взглядом на жизнь.
– Ничего хорошего из этого не вышло, – вставила Авия.
– Да уж, – признала Фелина.
– Я нашла ее в слезах на площадке космопорта и приютила, – задумчиво сказала Авия. – Моих родителей давно нет в живых. Мама работала в порту, папа был Черным рыцарем. В те времена рыцарские клятвы рассматривались Церковью очень серьезно. Никаких братаний с простолюдинами… Мне было шестнадцать, когда их раз – и не стало.
