– Что значит «атаки, защиты от которых у нас нет»? – спросила Сьюзи. – Сколько их? Почему правительство с ними не борется?
– Оно, в общем, надеется, что частный сектор сам будет себя защищать. Кроме того, никто не знает всех способов, с помощью которых на нас можно напасть.
На CNN развернулась дискуссия между ведущим и четырьмя аналитиками. «Роджер, меня беспокоит вот что… Компьютерные вирусы, особенно такие сложные, обычно предназначены для кражи информации, но в данном случае они просто обрушивают компьютерные системы».
– Что это значит? – спросила Сьюзи, глядя на телеэкран.
Словно отвечая на ее вопрос, аналитик посмотрел в камеру и медленно произнес:
– Я могу предположить только одно: это умышленное нападение, цель которого – нанести нам как можно больше ущерба.
Сьюзи закрыла рот рукой. Я сел рядом с ними и в десятый раз попытался дозвониться Лорен.
17.30
– Извини.
Лорен крепко обнимала Люка. Когда мы забирали его от Бородиных, он заходился в рыданиях и ничего не хотел есть. Лоб пылал.
– Извинениями ты не отделаешься. Давай сюда Люка, попробую еще раз его покормить.
– Извини, малыш, – тихо сказала Лорен, обращаясь к сыну – не ко мне. Она вцепилась в него и не собиралась отдавать. Ее щеки раскраснелись от мороза, а волосы превратились в копну.
– Какого черта ты четыре часа не отвечала на эсэмэски?
Мы вернулись домой. Лорен села на кожаном диванчике, я – на большом диване напротив. За окном уже стемнело. Я весь день пытался связаться с Лорен, но она была недоступна, а в полшестого внезапно появилась у дверей квартиры Чака и стала спрашивать о том, что происходит и где Люк.
– Я отключила мобильник. Забыла.
О том, чем она занималась, я спрашивать не стал.
– И не заметила, что творится?
– Нет, Майк, не заметила. Не весь мир подключен к CNN. Когда узнала, то сразу бросилась домой, но ни одного такси не было, а вторая и третья линии метро не работали, так что мне пришлось пройти пешком двадцать кварталов по морозу. Тебе когда-нибудь приходилось бежать на высоких каблуках?
Я покачал головой и закатил глаза. Нервы у всех на пределе, ссориться бесполезно.
– Попробуешь его покормить? – спросил я. – Может, у тебя он поест?
Люк успокоился и захлюпал носом. Я взял влажную салфетку из коробки на кофейном столике и попытался стереть сопли с его лица. Он задергал головой и стал извиваться, уклоняясь.
– Он весь горит, – сказала Лорен, заглядывая ему в лицо и трогая лоб.
– Просто немного простудился, – попытался успокоить ее я.
Мой мобильник пискнул – пришла эсэмэска. Телефон Лорен тоже чирикнул, и через открытую дверь я услышал, что мобильники Чака и Сьюзи тоже подают сигналы. Нахмурившись, я достал телефон, провел по экрану, чтобы разблокировать его, и открыл новое сообщение.
«Медицинская памятка: в Нью-Йорке и Коннектикуте распространяется птичий грипп H5N1. Чрезвычайно патогенный. Рекомендуем не покидать своих домов. В связи с чрезвычайной ситуацией временно перекрыт доступ в округ Фэрфилд, Финансовый квартал Манхэттена и окружающие районы».
Сообщение от сервиса по предупреждению о чрезвычайных ситуациях, на который нас подписал Чак.
Перечитав сообщение, я поднял взгляд и с ужасом увидел, как Лорен вытирает ладонью сопли с лица Люка и целует его в щеку. Я вспомнил, что в последние дни возил Люка к клиентам. В памяти всплыли картины того, как люди целовали Люка в Чайна-тауне, Маленькой Италии и бог знает где еще. Кроме того, на нашем этаже жила семья китайцев, к которым недавно приехали родители из Китая.
– В чем дело? – встревоженно спросила Лорен.
– Милая, положи Люка на секунду и пойди вымой руки.
Слова прозвучали странно, словно их произнесло какое-то другое существо. В голове сумбурно кружили мысли, сердце колотилось.
– Что значит «положи Люка»? – вскинулась Лорен.
Она чувствовала, что я напуган.
– Майк! Ты о чем? Что в той эсэмэске?
На пороге появился Чак, и Лорен посмотрела на него. Я подошел к ней с одеяльцем, которое взял с дивана, и принялся заворачивать в него Люка, пытаясь осторожно забрать ребенка у жены.
– Обычная предосторожность, – негромко сказал Чак, заходя в комнату. – Мы не знаем, что на самом деле происходит.
