— Смотри, морда вся в крови, — сказал третий мародер, подходя к своим корешам. — Эй, олень! Бабки есть?
— Что? — прохрипел тот и закашлялся, забрызгав кровью одежду того, кто стоял ближе всех к нему.
— Ах ты, сука! — крикнул бандит и с остервенением ударил его в лицо. Человек упал, заслоняясь рукой.
— Не надо, — проговорил он. — Пожалуйста…
— Гляньте, у него кольцо. — Мародер показал на блестящий золотой перстень. — Ни фига себе!
— В натуре… Забирай.
— Нет. — Человек попытался подняться. — Этот перстень мне подарил Большой…
Ему в спину вонзилось лезвие ножа, и человек упал на колени, не договорив.
— Кончай его! — заорал второй, несколько раз ударив его ножом под ребра. Третий бандит быстрым движением полоснул жертву по шее, затем стащил перстень.
— Валим! — крикнул он, и все трое скрылись в переулке.
Анатолий Левин упал на спину, глядя на толстый слой пыли и мусора, заслонявший небо. Пыль постепенно опускалась на его глаза, покрывая уже не реагирующие веки. Жизнь вылетела из него, растворившись в фестивале смерти, охватившем многострадальный мегаполис.
Линия дарственных ритуалов переросла в пищевую цепочку, более естественную для нового порядка вещей — порядка с фундаментально иными положениями о силе и превосходстве.
Стоя на речном пирсе, Марк проверил патроны в магазине. Отказавшись от убийства Левина, он сэкономил один патрон и собирался вести им учет и в дальнейшем. Трофейные стволы от двух бойцов «Тектона» дали ему дополнительную мощь, которую следовало распределять как можно разумнее.
Эмоционально-физическую пандемию вокруг себя он не замечал. Город для него теперь представлял собою модель из формул и уравнений, рассыпался на слои с различными принципами генерации отдельных видов аномалий, мутировал в среду, жизненно благоприятную для нарушений законов физики. Речной пирс — идеальное место, чтобы переждать первые минуты. Место открытое, в условиях паники — малонаселенное, всегда есть возможность скрыться на воде или, наоборот, добежать до лодочной станции с ее подземным хранилищем, напичканным спасательным снаряжением. Головоломка. Решение. Ресурсы и расходование. Все имело ответы, и он чувствовал себя в ударе.
И находящийся где-то в этом городе любимый человек, которого еще надо найти.
— Я тебя найду, — проговорил Марк, глядя на бурлящую реку. — Мне не впервые.
Он не чувствовал страха. Он уже не разрывался между привязанностью к своей любви и страстью к сталкерству. Он успешно побывал сталкером и перегорел.
Он стал собой.
Убежать. Спрятаться. Убить.
Три столпа самообороны.
Следовало перебрать их по одному, прежде чем остановиться на действующем. И не обязательно в таком порядке.
Но не в текущем состоянии.
Укрывшись под мостом, Литера затравленно смотрела за темнеющим небом, разрываемым на части подобием метеоритного дождя. Огненные всполохи летали над Москвой, набирая силу по мере приближения к земле. Пожар охватил целые районы. Над мостом, в каких-то пяти метрах от девушки, давно образовалась пробка из столкнувшихся машин, чувствовался запах горелой плоти. Криков не было. Уже нет.
Волны накатывали одна за другой, то и дело добираясь до ног девушки. Борясь с желанием окунуть их в воду, чтобы избавиться от нестерпимого жжения, Литера отползла подальше. Правая лодыжка оказалась сломана после аварии, и последние часы ей на пользу не пошли.
Кристалла больше нет. Без еды, воды и лекарств она долго протянуть не могла. В свете последних событий ей нужны оружие и убежище. В перспективе — здоровый сон и любящие друзья. И перезапуск планеты.
— Папа, прости, — прошептала Литера. — Я не смогла…
Закрыв глаза, она долго сидела, стараясь не слышать звуки агонизирующей Москвы.
«Теперь все, что произойдет с тобой, будет относиться к Литере. Ты можешь наполнить свою жизнь любыми мыслями и событиями. Любыми, какими захочешь. Чем станет история Литеры — решать только тебе…»
Голос отца жил в ней, наполнял до последней клеточки. Стало тепло и уютно. Но лечь и заснуть уже не хотелось.
— Я попробую, — вымолвила Литера, добравшись до опоры моста, где она нашла сухую ветку, на которую могла опереться. — Ты только будь со мной. Хотя бы до утра побудь со мной.
«Обещаю тебе, девочка моя…»
Волны в последний раз недовольно лизнули берег и успокоились, оставив человеческие проблемы людям.
