Ей не слишком хотелось, чтобы Татьяна заявилась на кафедру. И, похоже, не терпелось поделиться информацией с благодарным слушателем.
– Понимаете, формально Дина сейчас находится в отпуске, но совершенно очевидно, что работать она больше не сможет.
– Почему?
– По состоянию здоровья.
– Здоровья? – эхом повторила Татьяна. – А что с ней? Она была совершенно здорова… – И тут же сообразила: – Авария, да? Боже мой, разбилась на машине…
– Нет, – прервала собеседница, – аварии никакой не было. Дина очень больна. Я хочу сказать, она…
– Да говорите уже, не тяните резину! – не выдержала Татьяна и опомнилась: – Извините.
– Ничего страшного, – ответила Звонцова, – я вас понимаю. Когда с близким человеком беда, это лишает самообладания.
«Если эта мышь манерная немедленно мне не скажет, что с девочкой, я из нее душу вытрясу!»
– Дина больна психически, – выдала «мышь».
– Чего-чего? – Татьяна нервно хохотнула. – Вы что, издеваетесь?
– Мы тоже сначала не верили. Но пришлось! Мачеха, Азалия Каримовна, очень интеллигентная женщина, пришла к нам в институт. Она так переживает! Такая привязанность к дочери мужа нечасто встречается, согласитесь. Диночке исключительно повезло.
Да уж, сильнее некуда. Такую «любовь» и правда не часто встретишь. А Звонцова между тем продолжал нести совершенную ахинею. Татьяна слушала и не верила своим ушам.
– Азалия Каримовна прямо-таки плакала, когда рассказывала, что давно замечала неладное с Диночкой. Девочка трудно переживала смерть отца. Вы, очевидно, знаете, она была против его второго брака, пыталась помешать. Азалия Каримовна сказала, Дина даже из дома ушла, чтобы добиться своего. А ведь отец так любил дочь, один воспитывал… Но и от личного счастья не мог отказаться. Тем более дочка уже взрослая. Оказался между двух огней, страдал, вот сердце и не выдержало. Такая трагедия! – тараторила Звонцова. – Отца не стало, а у девочки появились навязчивые идеи, что она виновата в его смерти или что он не умер, а вместо него похоронили другого человека. Представляете? Азалия Каримовна рассказывала, что и спать Диночка перестала, и есть. Похудела как! Ну это мы уж видели, а…
– Дальше-то что? – нетерпеливо прервала поток словоизлияний Татьяна.
– А то, что она пыталась выкопать отца из могилы! – возвестила Звонцова.
– Выкопать из… Да вы в своем уме?
– Я-то да! А вот Дина! – От церемонно-витиеватого стиля речи и следа не осталось. Теперь собеседница говорила страстно, горячо, в голосе появились жадные интонации заядлой сплетницы. – Я сама лично видела ее в магазине с лопатой в руках! Мы с ней там случайно встретились, в супермаркете «Галерея», рядом с кладбищем. Я за тортом зашла, смотрю – Дина! А в руках – лопата. Небольшая такая. На могиле, говорит, папиной прибраться хочу. Ага! Так я и поверила! Кто же в начале весны на могилу прибираться ходит? Нормальные люди дожидаются, пока подсохнет. Да если мне не верите, в полицию позвоните. Туда и полицию вызывали! Дина такую яму вырыла! Почти до трупа докопалась! Азалия Каримовна с врачом и директором кладбища вовремя успели. Остановили безобразие.
Запыхавшаяся Звонцова перевела дыхание.
– И что теперь? – еле выдавила Татьяна.
– Пока дома, под наблюдением врача. Но ей только хуже становится, говорит Азалия Каримовна. Доктора считают, если и дальше так будет, придется в дурдом… то есть в психиатрическую клинику класть. А Азалия Каримовна не хочет! Сама, говорит, буду ухаживать! Святая женщина! Другие со своими-то больными не возятся, а эта…
– У Дины ведь еще родная тетя есть. Почему…
– Скажете тоже! Тетя! Считай, и нет. В Сибири где-то живет. Или на Урале, не помню точно. У нее своя семья, дети. Азалия Каримовна говорит, эта тетя прямо и не знает, как ее благодарить, что она о племяннице заботится.
– Неужели Дина вот так, сразу, сошла с ума? И раньше никто ничего не замечал?
– Замечали, отчего же, – важно ответила Звонцова. – Приблизительно месяц назад или около того ей стало плохо в деканате. Многие видели. Стояла-стояла, да вдруг как закричит! И в обморок. Припадок случился. А потом они с Ирочкой, тоже нашей сотрудницей, в кино ходили. Так она там такое устроила! Ужас! Вскочила, раскричалась, руками замахала, потащила Иру к выходу… Привиделось ей что-то. Даже сеанс прервали. А вы говорите!
– Прошу вас, мне нужно поговорить с этой Ириной! Нельзя ли попросить ее к телефону? Пожалуйста!
– К сожалению, это невозможно. У нее сегодня выходной день. – интонации снова стали чопорными и размеренными.
– Вы не могли бы дать мне ее сотовый?
– Мы не даем сотовые телефоны сотрудников, – категорично заявила Звонцова. – Извините.
Татьяна пошла в наступление. Минуты три улещивала, уговаривала и в итоге добилась своего. Сказывалась журналистская закалка.
Первое потрясение прошло. Требовалось срочно выяснить, что случилось с Диной. В то, что она и вправду повредилась рассудком, верилось слабо.
