Лиса, вместо того, чтобы смотреть на маму, достань лучше из аптечки бинт! И побыстрее, пожалуйста!
— Мамочка, тебе очень больно? — чуть не плача, спросила растерявшаяся девочка.
— Конечно, больно, — ответил Андрей.
Василиса протянула ему бинт и осторожно погладила мать по плечу.
— Ничего, маленькая, — через силу улыбнулась Мила. — Боже! — у нее перехватило дыхание от полившейся на свежий разрез перекиси.
— Потерпи немного, скоро станет легче! — Андрей приложил к ране марлевый тампон и начал осторожно забинтовывать руку. — Ну, вот и все. — Он удовлетворенно посмотрел на аккуратную повязку и обнял расстроенную жену. — Как ты?
Василиса прильнула к матери с другой стороны.
— Спасибо, мои родные, — растроганно поблагодарила их Мила, — что бы я без вас делала?
— Сегодня ты будешь отдыхать, а мы с Лисой накроем на стол и вымоем посуду!
— Да, мама! Пока ты не выздоровеешь, я ничего тебе делать не дам! — Девочка быстро пододвинула стул к посудному шкафу.
— Давай помогу! — предложил ей отец.
— Не нужно! — отказалась Лиса и принялась сосредоточенно доставать тарелки из сушилки…
Уже ночью, слушая, как ворочается и вздыхает муж, Мила сказала:
— В это трудно поверить, но порезалась я не сама!
— Что ты хочешь сказать? — отозвался Андрей.
— Кто-то провел ножом по моей руке!
— Я понимаю, Милочка, был тяжелый день, ты устала…
— Да нет же, Андрей! — с досадой воскликнула Мила. — За моей спиной кто-то стоял!
— Только привидений нам не хватало!
— Не нужно иронизировать!
— А как еще с тобой разговаривать?
— Ладно, спокойной ночи, — Мила обиженно отвернулась от мужа.
— Спокойной ночи, утро вечера мудренее, — ответил Андрей.
Ей казалось, ночь длилась вечно. И бесконечно длилась мука, сжигая сердце, обрывая натянутые струнами нервы. Она хотела лишь одного: растоптать свою прежнюю жизнь, превратить ее в прах под ногами. Захлебываясь слезами от невыносимого раскаяния, она без конца повторяла:
— Господи, прости меня! Прости меня, Господи!
— Милочка, Милочка, проснись! — настойчивый голос мужа сумел достучаться до Милиного сознания.
Продолжая всхлипывать, она открыла глаза.
— Как стыдно! Как стыдно мне перед Ним! — потрясенно проговорила Мила, лицо исказилось от мучительной боли, голос задрожал. — На голову возложили терновый венец… У терна острые длинные шипы… Знаешь, какие страдания они причиняют?!
По спине Андрея пробежал холодок.
— Милочка, что ты такое говоришь? — Он схватил жену за плечи и сильно встряхнул.
— Андрей, прекрати, я не сплю!
— Извини, показалось.
— Который час?
Андрей зажег свет и посмотрел на будильник:
— Почти шесть.
— Пойду умоюсь, все равно больше не засну. — Мила села на кровати и обхватила голову руками.
— Болит? — сочувственно поинтересовался Андрей.
— Не знаю, просто не по себе…
— Нисколько не удивляюсь! Ты даже меня сумела напугать!
В среду Андрей объявил о скором приезде матери.
— Неужели так сложно было предупредить заранее! Ты же знаешь, в воскресенье я собираюсь в храм!
Упрек жены не произвел на него никакого впечатления.
— Подумаешь! Перенеси свое мероприятие на неделю!
— Во-первых, Причастие не мероприятие! — сердито одернула мужа Мила. — А во-вторых, почему я должна постоянно подлаживаться к Антонине Павловне?!
— Ну что ты разошлась? В конце концов, если для тебя посещение церкви, именно в воскресенье, столь важно, ничего страшного, мы с мамой
