Грозы? Очень странно, ведь на небе ни облачка. Ночью вроде все прекратилось, но с утра началось по-новой, лишь рядом с алтарем он чувствовал себя спокойно, мировое ойо вело себя так, как ему и положено. Но стоило ему пойти домой, как ощущения вернулись, причем в дополнение к ним появилось навязчивое чувство чужого взгляда. Неприятное такое чувство, словно кто-то с брезгливостью его разглядывал. Его, главного жреца! Кто посмел!? Но тщательное обследование местности не выявило ничего подозрительного, в городке все было до боли знакомо. Да и, по здравом размышлении, кто здесь рискнет бросить ему вызов? Ведь сорок лет назад своим усердным служением он заработал божественную милость, теперь при необходимости мог обращаться к своему господину и получать его помощь.
Однако следующей ночью он понял, что просто успокаивал себя. Странные возмущения в ойо никуда не делись, наоборот, усилились. Такое впечатление, что они приблизились вплотную к его дому, не говоря о том, что город был наводнен ими. Возможно, это какое-то неизвестное ему природное явление? Наверное, должны быть визуальные проявления, как у той же грозы. Вышел на балкон, ничего, город спит. Только у дома напротив лежит куча не убранного ленивыми рабами мусора. Надо будет принести в жертву лентяев, дабы подстегнуть усердие остальных. О своем желании он немедленно проинформировал одного из младших послушников, пусть озаботится с самого утра. Но это не все, ощущение презрительного взгляда не просто усилилось, оно уже физически давило. Неизвестный рядом, прямо у него под носом! Жрец прокричал заклинание, которое накрыло весь квартал поисковым заклятием. Все в порядке. Соседи, семьи которых живут рядом с его домом уже не первое поколение, их рабы и домашние животные, тролль, прикованный на заднем дворе. Все как всегда, но ощущение чужого взгляда не пропадало.
В раздражении от непонимания жрец хлебнул крепкого терпкого вина из ягод шиу-пиу и завалился в кровать. Нервы, наверное, старость – нелегкое бремя даже для главного жреца. Давно пора провести очередной ритуал омоложения, только где взять на него столько разумных, ведь это будет уже его третий ритуал. Эх, вот если бы достать где-нибудь молоденькую эльфийку, хотя бы ученицу мага… есть один малоизвестный ритуал, который позволит выкачать из нее силы, как из сотни людишек. Мысль об эльфийке подняла ему настроение, и с такими приятными мыслями главный жрец наконец-то заснул.
Утро не принесло хороших новостей, снова эти странные возмущения в эфире, и снова этот назойливый взгляд. Нет, пока он находился дома, вроде ничего, но стоило ему выйти за порог, как вот он, буравит спину, а за пару сотен локтей от алтаря вновь пропадает. Жертвоприношение прошло отлично, людишки, хоть и были старыми поизносившимися рабами, продержались до самого вечера. За что божество щедро напитало всех участников ритуала энергией. Но стоило чуть отойти от алтаря, вновь назойливый взгляд. Правда, теперь другой, не презрительный, нет. Взгляд воина, сидящего в засаде, который увидел противника, смотрит на него поверх арбалетного болта и уже списал его со счетов.
Последнее просто взъярило. Кто посмел бросить ему вызов? Ему, жрецу, на чьи молитвы отзывается сам повелитель ужаса, прошедшему послушание в главном храме своего господина, участвовавшему в трех больших походах на человеческие земли. Из последнего в качестве трофея он привез голову эльфийской магички, собственноручно убитой в единоборстве. И двух дроу, одного из которых ему удалось принести в жертву в главном храме Нур-Нур. Второго, правда, пришлось отдать в качестве ответной любезности за доступ к главному алтарю, но, чтобы ему перейти на новый уровень, хватило и одного. Дроу умирал трое суток, и когда наконец испустил дух, он почувствовал долгожданное прикосновение божества, и жрецы главного храма склонились перед ним, признав его равным. И вдруг кто-то решил бросить ему вызов на его территории.
Однако поисковое заклятие в месте его максимальной силы ничего не дало, значит, надо придумать нечто другое. Можно, конечно, попросить господина, он не откажет, но после этого он довольно долго не сможет к нему воззвать, слишком мало пленников для жертвоприношений у него было в последнее время. Имелся, правда, один вариант, беременная человеческая самка, ценный ресурс, не хотелось бы ее тратить на такую ерунду. Наверное, действительно старость.
Жрец вышел во внутренний дворик, прошел в свою любимую беседку для медитаций, нужно было привести в порядок мысли. Не получилось. Снова эти слабые возмущения в ойо, но теперь их стало значительно больше, они окружили городок со всех сторон, накрыв его как бы половинкой купола, обрезанного со стороны реки. Нет, это не старческое, точно происходит что-то опасное, и оно фокусируется прямо на его городке. Жрец должен все выяснить. Прямо сейчас. Послал «зов» младшим служкам, пусть готовят беременную человечку к жертвоприношению на его личном алтаре. В конце концов, именно для таких непредвиденных случаев он ее и держал.
Жрец чувствовал, что время стремительно утекает, нужно провести ритуал как можно скорее. Толкнул самку на алтарь и, не обращая внимания на вопли, вскрыл живот, достал ее нерожденное дитя, положил на алтарь рядом с матерью, одновременно выкрикивая слова нужного заклинания. И тут же почувствовал внимание своего господина, а потом пришли образы.
…Невероятные механизмы с огромным телом и лезвиями гигантских мечей на крышах, в которые заходят увешанные непонятным снаряжением люди. Другие, не менее невероятные механизмы, с помощью множества колес, стянутых металлической многосекционной лентой, ползут по ночным джунглям. А вокруг его города стягивается полукольцо из воинов в странной броне, вооруженных непонятным оружием. Картинка сменилась, и теперь божество показывало уставшего человека, сидящего на троне в маленьком зале, просто напичканном неизвестными артефактами с амулетами. Перед человеком столешница с какими-то рычажками и кнопками, испещренная незнакомыми символами. Перед лицом у человека несколько светящихся панелей, на которых показывают иллюзию. И одна из них ему странно знакома. Точно, так, наверное, выглядит его город с высоты птичьего полета! Порт с длинными причалами, защищающий его форт, алтарь на центральной площади. В этот момент человек что-то сказал на неизвестном языке, и картинка вновь изменилась.
