мне…
Юноша поднялся и, не говоря больше ни слова, вышел из кельи…
— Что он сказал?
Олав уже ждал у выхода из храма. Несмотря на царящее вокруг веселье, сотник был трезв и, как всегда, собран.
— Практически ничего, — ответил Ксандр, глубоко вдыхая свежий вечерний воздух. Самое то после раскаленной жаркой кельи.
— Но все-таки он ведь что-то сказал?
— Да, сказал… Вернее, спросил…
— Спросил?
— О пророчестве. Знаю ли я о нем… Скажи мне, Олав, а что думаешь об этом ты? Все никак не было подходящего момента спросить…
— Старик никогда не ошибался…
— И ты туда же, — обреченно вздохнул принц.
— А что тебя так волнует в этом пророчестве? — спросил Олав.
Ксандр покачал головой. Проведя ладонью по волосам, закрыл глаза.
— Ответственность. Меня волнует ответственность за чужие жизни… — ответил он. — Впервые я остро ощутил это в Ледяном лесу, когда вел сюда женщин, ни на минуту не теряя бдительности. Единственная мысль, которая меня волновала в пути: только бы все остались живы. Лишь придя в Хирмальм, я почувствовал необычайную легкость и облегчение…
— Я понял тебя, — сказал Олав. — Мне знакомо это чувство.
— Это как будто сбросить тяжелую ношу… — попытался объяснить Ксандр.
— Вернее, переложить ее на другие плечи… — перебил его Олав.
— Может быть, и так, — не стал возражать принц.
— Здесь нет никаких «может быть», — отрезал Олав. — Есть «да» или «нет». Жизнь или смерть. Выбор всегда за тобой… Я никому никогда не говорил об отце после того, что случилось… Он был хорошим человеком. Добрым мужем и любящим отцом. Он жил ради нас, ради семьи. Его уважали. К его мнению прислушивались люди. Он все делал правильно. Всегда… Кроме одного раза… Знаю, он постоянно оказывался перед выбором, как и все мы, но…
Олав на мгновение замолчал. Закрыв глаза, глубоко вздохнул, а затем продолжил:
— Он встал перед самым главным в своей жизни выбором. И ошибся… Понимаешь? Всю жизнь поступал правильно, но когда это было действительно важно — ошибся. Ты говорил о пророчестве… Я понимаю… Тебе не по нутру оставаться без права выбора. Будто за тебя все уже решено и ты не в силах что-либо изменить… Хочешь знать, о чем я прошу Творца каждый день? О смелости. Той, которой не было у моего отца, когда он выбрал жизнь.
— А я, получается, перед выбором не стою? — хмыкнул Ксандр.
— Я этого не говорил, — ответил Олав. — Просто я хочу напомнить тебе кое о чем.
— О чем же?
— Спасая женщин и детей, ты еще ничего не знал о каком-то там пророчестве. Ты делал то, что считал правильным. Можно было просто уйти, но, прочитав следы, ты понял: смерть близко. Выбор сделан, и к Падшему пророчества. Поступай так всегда…
— Поэтому ты вышел вместе с отцом? — спросил Ксандр.
— Все намного проще, чем кажется… — вздохнув, ответил Олав. — Я вышел ради сестер, ради их будущих сыновей. Никто теперь не посмеет упрекнуть их… И еще… Уж это я точно никому никогда не говорил и больше не скажу… Я видел состояние отца, перед тем как выйти за стену. Подавленный, сломленный, опозоренный. Я должен был помочь ему умереть с оружием в руках… Показать ему, как это сделать…
Оба на мгновение замолчали. Впервые Саша узнал об истинных чувствах Олава. Это хорошо, что друг выговорился, нельзя все держать в себе. Еще Ксандр понял для себя: каждый человек несет бремя ответственности. Важно осознать это и смириться. Постараться пройти как можно дальше и не упасть. Не сломаться.
Тишину нарушили шаги. Из-за угла дома вышел Альди в сопровождении-нескольких бойцов.
— Что сказал старик? — с ходу начал сотник.
— Практически ничего… — ответил Ксандр. — Но нурды и лоримы никогда не враждовали.
— Ну это поправимо, — хмыкнул Альди. — Еще что?
— О них ничего не было слышно несколько сотен лет. Поклоняются какому-то богу стужи. Все…
— Ясно. Что сам думаешь?
— Думаю, их много. По крайней мере, в разы больше, чем нас, но меньше, чем тарков.
Альди кивнул, видимо, пришел к тем же выводам.
— Зачем вождю посылать разведчиков так далеко? Да еще родного сына. Если наш гость не врет, конечно, — добавил Олав.
— Я вижу два варианта, — ответил Ксандр. — Либо их слишком много и они подыскивают себе новое место жительства, либо…
