Осси потихоньку начала приходить в себя.
— Ты почему меня не предупредила? Я же тебя просила… — накинулась она на Ходу.
«Не злись. Он не опасен, а я просто хотела посмотреть, что ты будешь делать…»
— Посмотреть, что я буду делать? А если я окочурюсь тут, что ты будешь делать?
«Не окочуришься…» — тихо проворчала Хода.
Спорить было бесполезно. Хода либо соглашалась сразу, либо упиралась до победного, и тогда было проще уступить и не связываться. Поэтому Осси плюнула и оставила ее в покое, повернувшись к Тяму.
— Ну и что нам с тобой делать? Ты вообще кто?
— Тям нам ням.
— А… — протянула Осси. — Это конечно же все меняет…
— Тям.
— Ты знаешь, кто это? Это что — зверюшка, или что это вообще? — Девушка повернулась к Ходе.
«Если честно…»
— Ну?
«Я не знаю… Наверное, очередной реликт. Берем?»
— Погоди пока. Ты насчет магии говорила…
— Тям. Нам тям, ням, — вступил в разговор гость.
«Магия у него есть. Причем в неимоверных количествах. Он — как бездонный колодец, наполненный чем-то… Наполненный… В общем, я не знаю, чем он наполнен», — призналась Хода.
— Ну ты нас-то хоть не съешь? — Осси протянула к Тяму руку.
Он поерзал на попе, на всякий случай отодвигаясь в сторону, и исподлобья покосился сначала на девушку, а затем — на протянутую руку.
— Ну… давай лапу, — Осси старалась говорить ласково и продвигала руку очень медленно. — Ну… давай, не бойся! Тям?
— Тям, — согласился абрикосовый комочек и, ухватившись всей лапой за протянутый палец, потянул его к себе. — Нам тям.
— Вот и славно. Подружились. Давай я тебе печенье дам. Будешь?
Тям выпустил палец и даже чуть привстал, вытянув голову и не сводя широко распахнутых глазенок с девушки.
Осси покопалась в недрах рюкзака, достала оттуда печенюшку и разломила ее пополам. Одну половину отправила себе в рот, а другую осторожно протянула Тяму.
— На, кушай.
Тям схватил кусочек и, аж подпрыгнув на месте, заверещал что-то про тямов и намов.
— Все… все… Кушай. — Осси попыталась успокоить зверюшку, которая только что в пляс еще не пустилась, но, похоже, уже собиралась.
— Везет же нам на живность, — ни к кому собственно не обращаясь, произнесла Осси.
Тям перестал верещать и заерзал, устраиваясь поудобнее. При этом он смешно морщил нос и очень сосредоточенно сопел. Было видно, что занимается он делом архиважным, ответственным и неимоверно сложным. Наконец ерзанье и сопенье прекратились, он угомонился и надолго уставился на свою лапу с зажатым в ней печеньем.
— Тям, — наконец объявил он и впился в него маленькими острыми зубками.
— Странник мой, как же сложно у некоторых трапеза-то протекает. Вот уж этикет — так этикет, нам такое и не снилось.
Тям покосился на девушку, как ей показалось, весьма неодобрительно и продолжил вгрызаться в лакомство.
— Ну ладно… Раз ты пока при деле, то и мы себя чем-нибудь займем, — объявила Осси. — Сиди тут и стереги рюкзак. Тям?
— Тям, — очень серьезно ответил зверек и вернулся к печенью.
— Обалдеть — не встать! Будто понимает все. Ну, пошли… — И Осси ужом соскользнула со скалы под пристальным взглядом Тяма.
Спустившись на землю, Осси достала Гаситель и бросила взгляд на вершину утеса. Тям сидел на месте и хрумкал печенье, периодически почесывая левой ногой за ухом, причем делал это столь легко и непринужденно, что это казалось абсолютно нормальным и естественным.
— Надо тоже так попробовать, — сказала Осси и, пригнувшись, побежала прочь от скалы.
Место, где находится вход в первый круг, она засекла еще сверху. Законы подлости еще никто не отменял, так что он, естественно, был расположен с противоположной стороны, и теперь приходилось огибать большое и абсолютно открытое для любых нескромных взглядов пространство по очень большой дуге, стараясь раньше времени не приближаться к белеющим невдалеке саркофагам.
На бегу девушка еще раз прокручивала в уме незатейливый, но, кажется, вполне выполнимый план предстоящей маленькой победоносной войны, полностью выкинув из головы все остальные, посторонние и не относящиеся к бою мысли. Осси понимала, что успех ей на этот раз могли обеспечить только внезапность и невероятная четкость действий. Один сбой, одна оплошность — и ей придется иметь дело сразу с четырьмя разъяренными хищниками,
