благодарить его за это.
Принцесса кивнула, словно его слова только подтвердили то, о чем она догадывалась.
– Вы ведь поможете мне? – спросила она. – Мне больше не с кем поговорить…
– Знаете что? – сказал Шани. – Приходите в мою библиотеку при инквизиции. Я подготовлю для вас интересные книги. Сами убедитесь, что чтение – очень занимательное дело.
Гвель опустила голову.
– Я не слишком хорошо читаю, – смущенно призналась она.
Шани не удивился: среди аальхарнской знати вообще было немного грамотных, а уж о том, чтобы обучать грамоте женщин, мало кто помышлял. Для девушки из порядочной семьи было важнее выйти замуж, чем прочесть книгу. Да и кому вообще нужна ученая жена умнее мужа? – Вы меня научите?
Шани собрался было утвердительно кивнуть, но в это время двери распахнулись, и в зал вошел государь Миклуш собственной персоной – высокий крепкий старик в белом камзоле, с тяжелой тростью в руке. Собравшиеся дружно встали и почтительно склонили головы. Шани поймал взгляд, каким принц посмотрел на трость, и подумал, что сей предмет не раз и не два гулял по спине наследника аальхарнского престола.
– Весело тут у вас, – сказал государь с явным неудовольствием, взглянув на батарею пустых бутылей. – Все развлекаетесь, нет бы делом заняться. Гвель, голубушка, государыня говорила, что хочет с тобой посекретничать.
Принцесса низко поклонилась и, подхватив бисерный мешочек со своим рукоделием, выпорхнула из зала. Шани подумал, что государь очень вовремя пришел на выручку невестке, и тут строгий взгляд серых глаз остановился на нем самом.
– Я по вашу душу, декан, – негромко, но весомо произнес Миклуш. – У меня есть к вам небольшой, однако довольно серьезный разговор.
Шани с достоинством поклонился и приблизился к государю. Фавориты принца смерили декана любопытствующими взглядами, в которых практически не было хмеля. Вот тебе и выпивохи, подумал Шани и сказал:
– К вашим услугам, сир.
– Идемте, – проронил Миклуш.
Вдвоем они покинули зал, и, когда закрылась дверь, Шани услышал за нею нахлынувшую волну голосов: видимо, гостям принца стало очень интересно, что понадобилось старику от новоиспеченного декана. По пути Миклуш молчал, а Шани не подавал голоса: дворцовый этикет был по этому поводу очень строг, да ему и нечего было сказать. Они миновали несколько выстуженных, нетопленых залов и переходов, в которых не было никого, кроме неподвижных охранцев да гулявшего вдоль стен звонкого эха, и, в конце концов, оказались в дальней части дворца, в которой Шани никогда не бывал и сейчас сомневался в том, что сумеет найти дорогу обратно. По всей видимости, это крыло здания было необитаемым: пол здесь давно не мели, старые дырявые гобелены, на которых вряд ли можно было что-то разглядеть, сиротливо болтались на стенах, и ветер вольно гулял по коридорам, насвистывая смутно знакомую мелодию. Миклуш толкнул одну дверь, затем другую, и Шани вошел за ним в уютный, жарко натопленный кабинет.
– Личные покои моего батюшки, – пояснил Миклуш, опускаясь в огромное кресло старинной работы. Палка встала рядом, словно верный часовой. – Сюда никто не забирается – привидений боятся, что ли, а я прихожу, чтобы отдохнуть и поразмыслить. Садись. Ничего, что я сразу на «ты»?
– Кому как не вам так говорить, государь, – скромно ответил Шани и сел на диван напротив. Некоторое время они рассматривали друг друга, затем Миклуш шумно вздохнул и сказал:
– Интересные у тебя глаза. Бабам погибель.
Шани пожал плечами:
– Таким уродился. Ничего не поделаешь.
– Известное дело, – государь протянул руку и взял со стола тощую папку с бумагами. – Я читал письмо о Сиреневом знамении, любопытно это все. Монахи болтают, будто бы ты дух небесный, посланник Заступника?
– Многое говорят, но не все из этого правда, – усмехнулся Шани. – Я посланник Заступника, я святой, я байстрюк настоятеля Шаавхази. Вам решать, кем я буду для вас.
Миклуш довольно ухмыльнулся в усы. Было ясно, что ответ превзошел все его ожидания.
– Молодец. Не ломаешься, не кокетничаешь и не стесняешься неприятной правды, – похвалил он. – Я давно за тобой наблюдаю. Да ты и сам это понимаешь.
Иначе с чего бы тебе вдруг деканом стать? Брант-инквизиторов в столице довольно, есть из кого выбрать.
Шани кивнул. Он подозревал, что за его назначением стоит крупная персона, но не думал, что он оказался в фаворе у самого государя.
– Благодарю вас, сир, – с искренним теплом произнес Шани. – Я рад, что не остаюсь более в неведении относительно того, кто принял столь значительное участие в моей судьбе.
– Не благодари, – вздохнул Миклуш. – Мне это ничего не стоило, кроме утоления корысти.
Так. Это уже становилось интересным.
– В чем же корысть? – спросил Шани как можно более невозмутимо. Миклуш вздохнул, провел ладонью по усам и промолвил нерешительно, словно
