края абортцанга пробьют мышечную стенку матки и проникнут в брюшную полость. А там — петли кишечника, наполненные соответствующим содержимым… В итоге — страшный диагноз, разлитой гнойный перитонит, от которого несчастная будет умирать, сгнивая заживо, долгие мучительные часы.
Однажды так и случилось. Почувствовав, что абортцанг пробил мышечную стенку матки, врач, а точнее — палач, не предпринял ничего. Хотя больной могла помочь только срочная полостная операция. Вместо того чтобы вызвать «Скорую помощь» (что, кстати, грозило ему потерей врачебной практики), он дал несчастной пару таблеток тетрациклина и отправил домой. Пожалел, называется… Женщине эти две таблетки антибиотика не помогли бы в принципе — уж слишком много содержимого кишок излилось в брюшную полость, Она не умерла сразу от полостного кровотечения, а на следующий день мучилась четыре часа, прежде чем смерть смилостивилась над ней. Вскрыли, а там вся брюшина уже гноем пропитана, вместо матки — зловонный мешок с гноем.
Интерн-убийца прознал о результатах этого криминального аборта от знакомого патологоанатома, тот во всю материл неведомого садиста и не подозревал, как близко тот находится от него. Из этого жизненного урока палач вынес только одно — главное, не попадаться. А так, все с рук сойдет. Чувство вседозволенности пьянило, как ворованные наркотики, которые он изредка употреблял.
Сам он стал называть себя Анатом. Ему нравилась такая кровавая и страшная «хирургия», опыты по рассечению еще живого и по возможности необезболенного организма. Анатом был умной и хитрой сволочью. На иглу не сел, успел вовремя «соскочить», но его наркотиком стало то самое чувство вседозволенности и безнаказанности, которое почувствовал тогда. Потом были и криминальные аборты, и незаконная трансплантология, и подлоги с медицинскими освидетельствованиями. Анатом лично зарезал несколько своих пациентов, чтобы потом продать их внутренние органы на «черном рынке».
Человек в уютном кресле приметил этого отщепенца, когда тот попался его Конторе на очередном грязном и кровавом деле. А потом уже привел его к вампирам. Исчадиям полночи как раз требовался такой помощник: знающий медицину и лишенный напрочь морали и этики. Лишенный любых сдерживающих механизмов.
Что поделаешь, для того чтобы заработать статус хищника, приходилось иметь дело с падальщиками. Но этот был в сто раз опаснее и хитрее любого другого. И он был послушным инструментом воли сидящего в кресле, как на троне, человека. Анатом выполнял все его порой страшные, а порой и вообще безнравственные задания. И с каждым таким заданием человек в кресле прибавлял в своем статусе хищника.
Сейчас Анатом вырывал с мясом развернутые «лепестками» экспансивные пули из тела вампира, и ему доставляли удовольствие мучения более могущественного. Того, кто обладает реальным статусом хищника, причем хищника практически абсолютного. Но лев замарал себя сотрудничеством с шакалом. И его статус хищника пошатнулся.
ГЛАВА 8
Операция
Уютный тихий осенний вечер. Мы с Кирой сидим в гостиной и пьем чай с тортом «Птичье молоко». Смотрим фильм «Мастер и Маргарита» в постановке Владимира Бортко. Хорошо! Редко когда выпадают такие вот спокойные вечера… Особенно после всего, что нам довелось пережить. В последнее время отношения у нас были напряженными, давало о себе знать отнюдь не лучезарное прошлое.
Это только в кинобоевиках главные герои живут долго и счастливо после совместно навороченной горы трупов. А в реальности все это оборачивается психозами и разладом в семье. Мы любили друг друга, но это оказалось сложно. Кира любила меня самозабвенно, но характер у нее был тот еще… Да и ваш слуга покорный тоже, чего греха таить, не отличался излишней кротостью нрава.
И я научился ценить такие вот вечера, уютные и тихие — пропитанные насквозь мещанством. Хоть во времена так называемого развитого социализма беспощадно, ломая копья, боролись именно с этим «пагубным пережитком буржуазного прошлого». А ведь людям просто хочется обычного душевного покоя, сердечного тепла и ласки. Расслабленности и тишины, света любимых и любящих глаз.
