Нежить. Доктор Смерть

— Теперь я обязан тебе жизнью, Кира.

— Я всего лишь люблю тебя, Игорь, и между нами нет и не может быть долгов…

Я поцеловал свою любимую женушку.

— Ты для меня и есть сама жизнь.

* * *

Чуть позже Григорий Панченко рассказал мне все перипетии моего возвращения из мира неживых.Я мог сдохнуть раз пять за это время. Но самый глубокий кризис наступил после введения «альфа-вакцины», полученной из уже измененной крови Киры. Уже после того, как она стала человеком. Ну… не совсем. Ее дважды измененный гемоглобин приобрел совершенно уникальные свойства. Кровь моей жены стала для меня эликсиром жизни. Правда, она же меня чуть не угробила. Правду люди говорят: «Муж и жена — одна сатана»!

Тем не менее сердце у меня все же остановилось. Внутрисердечная инъекция адреналина не помогла. Панченко уже начал проводить электрошоковую дефибрилляцию. Бил меня высоковольтными разрядами, пока сердце снова не заработало. В общем, рядовой случай кардиореанимации. В Чечне в полевых условиях и не такое бывало: нескольких ребят я с того света непрямым массажем все-таки вытащил… Да и с Кирой тоже было гораздо сложнее — там пришлось делать прямой массаж ее бедного, исстрадавшегося сердца…

Но теперь весь этот кровавый кошмар позади!

Однако есть еще у меня весьма серьезный счет кое к кому… И счет этот я намеревался вернуть сторицей! Но а пока я просто выздоравливал и наслаждался уже порядком позабытым ощущением покоя и благополучия.

Когда смена уходит — ты выходишь в небо легко и тихо,
Вспоминая дорогу по детским снам, в которых был
крылат.
Только ты и звезды, и последним мазком твоего
триптиха —
Это новое утро ложится зарубкою на приклад. [19]

Утро и впрямь было чудным. Нет, увы, не распогодилось. Но это была та самая пора, о которой пелось в старинном романсе: «Утро туманное, утро седое…» Над лесом поднималась дымка, деревья шумели своим зыбким золотом, трава пожухла, но дышалось легко и свободно среди этого природного декаданса.

Вернувшись в дом, я застал Киру, которая готовила ароматный кофе в джезве. Я подошел и обнял мою ненаглядную.

— Котеночек, а сделай и мне кофейку, пожалуйста…

— Ты мурлычешь, как довольный кот.

— Мур-мур…

Усевшись за стол, я достал «Desert Eagle .50» и стал разбирать свой любимый пистолет. Разобрал, вычистил, смазал, собрал вновь. Эх, как я соскучился по тебе, веселая крупнокалиберная железяка! Выразительный лязг вороненого оружейного металла успокаивал. Один за другим, я снарядил десять патронов в удлиненную обойму. Серебряные экспансивные пули поблескивали в латунных гильзах.

В углу небольшой телевизор на минимальной громкости вещал новости в Северной Пальмире и области.

«В Санкт-Петербурге продолжаются масштабные учения МЧС. Они были начаты неделю назад, сразу после сообщения о взрыве бытового газа на одной из окраин нашего горда. Тогда, к счастью, никто из жителей дома не пострадал. А сам дом предназначался к сносу. Как заявил пресс-секретарь Управления МЧС, данная ситуация явилась еще одной проверкой нашей готовности к борьбе с техногенными и природными катаклизмами. И мы выдержали это испытание с честью. Теперь перейдем к другим событиям:

Первый частный плавучий госпиталь „Северная звезда“ на днях отправляется в круиз по Атлантике. Комфортабельное судно оборудовано всем необходимым, в том числе и операционными с самым совершенным медицинским оборудованием. Другие события…»

Кира поставила передо мной чашку ароматнейшего кофе и недовольно сверкнула глазами, с трудом сдерживаясь. Покосилась на разложенные на столе пистолет, запасные обоймы и патроны с серебряными пулями.

— Хорошо, хоть я не буду больше мучиться, снаряжая тебе обоймы к «Пустынному Орлу». А то все пальцы поотбивала, и о маникюре пришлось забыть!