признался без пытки. Понимаешь, о чем я? По протоколу это и пыткой-то не считается. И эта не пытка длится пока всего лишь чуть больше часа. Подумай о трех часах настоящей пытки. О пяти часах. Десяти часах. Вспомни, для чего каждый из этих предметов, и подумай еще раз. И скажи: как остановить то, что ты делаешь с умирающей женщиной?
– К-как вовремя…
– Ты его осмотрел, брат? Как? Сердце выдержит?
– Выдержит достаточно долго. Т-так всегда бывает на первой ступени. После притерпится, и пойдет легче. П-приведите его в себя, не стоит давать ему время для отдыха.
В. Видишь часы? Минута. Это на самом деле очень и очень долго – минута.
О. Прошу вас, прекратите, я ничего не знаю…
В. Вот видишь. У тебя уже на пределе терпение, и за это время дважды все тело пронзила невыносимая боль. До самых костей, как будто по ним скрипят напильником. Так? Так. Подумай еще и вот о чем: как это будет, когда действительно по кости скребет напильник… А между тем минута все тянется и тянется. Вот – еще раз.
О. Хватит, не надо, я прошу вас, я ничего не сделал, я невиновен, Господи…
В. Посмотри – еще и половины песка не пересыпалось вниз. Минута, всего одна минута, и так долго и так больно. Ты не видишь песчинок? Как они медленно падают вниз – по одной? Падают и падают, а минута все тянется и тянется. И боль все не кончается и не кончается…
О. Прошу вас, не надо больше, я прошу вас, я ничего не сделал, я ничего не знаю, я ни в чем не виноват…
В. В общем, это, конечно, можно терпеть. Смотри, минута почти кончается. Правда, пока она закончится, ты испытаешь еще множество и множество раз эту боль.
О. Я вас умоляю…
В. Так просто скажи, что ты сделал! Скажи – и все! Меньше минуты, это много меньше минуты – это мгновения! Несколько мгновений – и все закончится! Просто «я все расскажу», и боль уйдет! Ну!
О. Я невиновен! Господи, я невиновен, я ни в чем не виноват!
В. Признайся! Просто не запирайся, облегчи душу, и станет легче телу! Подумай, ты страдаешь за преступление, а из-за него так же тяжко, как ты, страдает невинный – из-за тебя! Зачем это тебе? Ради удовольствия? Ради осознания власти своей, и только? Только затем, чтобы знать, что ты можешь это – повелевать жизнью и смертью других? Но какое удовольствие в этом, если и ты сам предан мукам?!
О. Я невиновен!
В. Что ты сделал с ней? Что? Говори! Говори, и я прекращу это!
О. Я невиновен!..
В. Ну, вот минута и прошла. Как много всего случилось за эту минуту, да?
О. Я прошу вас…
В. Не шевелись. Тогда шилья не будут скрести по нервам. Это первый выход. Не слишком хороший, верно? Второй – просто расскажи нам, что ты сделал с женщиной, расскажи, как остановить болезнь, и ничего этого не будет. Ни игл, ни огня, ни щипцов, ничего. Подумай, подумай еще раз: зачем тебе упираться? Что ты получишь за это? Принимая муки за Господа, святые мученики получили вечное блаженство. Принимая мучительную смерть за свою страну, воины приносят себя в жертву своим ближним и обретают славу. Возьмем даже пример, противный вере, но понятный греховной человеческой сущности. Наемник, рискуя жизнью за сокровище, надеется получить блага земные, если вытерпит лишения и страдания. А что получишь ты? Вечное проклятье? Плевок на свою могилу из уст родных тех, кого ты погубил? Что еще? На что ты надеешься?
О. Я надеюсь, на то, что Высокий суд… я прошу вас… что признают мою невиновность, потому что я невиновен…
В. Если бы ты не был тем, кто ты есть, я восхитился бы тобой, правда. У тебя сильная воля. Видишь, я не необразованный фанатик, и я не обвиняю тебя в том, что это Дьявол придает тебе сил. Я знаю, что не он поддерживает в тебе такое упорство…
О. Потому что я невиновен…
В. Нет, не поэтому. Что касается Дьявола – непосредственно он или кто-либо еще не дает тебе силы. Но и злые силы все-таки тут замешаны. Каким образом? Таким, что там, за стенами этого подвала, есть у тебя сообщница, которая уже сама по себе злая сила, ибо старается помочь тебе, а, согласись, ты не добрый человек. Вот мысль о том, что рано или поздно она каким-то образом поможет тебе выбраться, и поддерживает твое упорство. Поэтому восхищаться тобой мне не хочется. Ты жалок. Понимаешь? При всей твоей стойкости ты жалок, ибо стойкость эта позорна и бессмысленна. И унизительна – в первую очередь для тебя. Ты похож на верного раба, умирающего за своего хозяина. Но твой хозяин – не человек,
