Владимир Поселягин
ЗВЕРОЛОВ
Ровный гул моторов за иллюминатором заметно убаюкивал, да и устал я, хоть и больше морально, от той нервотрепки, что началась после моего согласия участвовать в этой операции и выяснения примерных сроков на то, чтобы выловить маньяка.
Вчера, после изучения материалов и небольших раздумий, я твердо назвал срок в шесть дней, что потребуются для выявления и задержания французского маньяка.
Домой собраться меня, естественно, не отпустили, а отвели уже к другим людям, что отвечали за эту операцию, и, дав на подпись кучу бумаг о неразглашении и о том, что меня временно вернули на службу (я ведь в запасе), отвели к портному, где я примерил форму младшего следователя Генпрокуратуры, и сфотографировали в ней, пока портной подгонял два комплекта — парадный и повседневный, а спецы готовили удостоверения и другие документы. Как стало понятно, я отправлялся в составе следственной группы. Причем самое забавное, что настоящим следователем на шесть человек, которых мне должны представить перед вылетом, был всего один. Это старший группы, государственный советник юстиции третьего класса. Остальные исполняли роль массовки, хотя тоже были зубрами еще теми, только из других ведомств.
Ночевал я в нашей ведомственной гостинице на территории Лубянки, до глубокой ночи изучая личные дела тех, кто со мной летит. Ведь по легенде я с ними работаю-стажируюсь уже больше года, с тех пор как окончил институт, и хорошо знаю их повадки. По легенде, причина моего включения в следственную группу, что отбывает во Францию, была довольно проста: я работаю с опытными следователями и в совершенстве владею французским языком. Одним словом, я был переводчиком, что очень удобно и актуально для нас. Так я мог подсказывать старшему следователю, как нужно вести себя в той или иной ситуации. Ну и под конец оговоренного мной срока, после совместного изучения уголовных дел, предоставленных французскими жандармами, я подсказываю своим «коллегам», как провести следственные мероприятия. Тут всё будет на мне, для парней, с которыми я буду работать, главное делать важный вид и работать под опытных сыскарей. А потом я сообщаю имя маньяка или где его предположительно можно найти. Всё. На этом наша работа заканчивается. Мы почиваем на лаврах пару недель, усыпанные цветами, и украшенные помадой восторженных парижанок отправляемся обратно в Союз.
Следующим утром мне дали выспаться, разбудили только в полдесятого. Я позавтракал и надел новенькую парадную форму, чтобы привыкнуть к ней и чтобы она обмялась. Потом получил на руки документы, чемодан с личными вещами, и, проверив всё, следом за сопровождающими отбыл в сторону здания Генеральной прокуратуры СССР.
В фойе уже ожидали остальные члены следственной группы с тревожными чемоданчиками у ног. Приветливо со всеми поздоровавшись, я поставил чемодан, присел на свободное место и начал поправлять форменные полуботинки, которые были слегка не по ноге. Буквально через двадцать минут отдыха к нам спустились немолодой мужчина в форме прокурора и невысокий живчик, говоривший с заметным акцентом. При их приближении мы встали и оправили форму.
— Товарищи офицеры, — обратился к нам один из неизвестных, — вы выбраны мной как лучшие следователи для особо важного задания за пределами территории Союза. Как вы уже знаете, вам поручается расследование и поиск на территории Франции убийцы и насильника. Не подведите меня. Это французский посол Оливье Вормсер, он и будет лично сопровождать вас в поездке. Машины уже у входа, поэтому прошу пройти за сотрудниками французского посольства.
Надо отдать должное послу, он подошел к каждому и поздоровался за руку (ой, теперь руку мыть не буду, такая звезда!) и, подхватив под локоть старшего группы, пошел с ним к выходу, о чем-то беседуя. О чем, я не слышал, так как выходил последним. Не забыв подхватить не только свой чемодан, но и одного из сотрудников группы. Блин, зря я, наверное, согласился на должность самого младшего сотрудника группы, этакого принеси-подай-иди на… ну и так далее.
Водитель забрал у меня чемоданы и погрузил в багажник посольской машины — старший с послом влезли именно туда, а мы устроились во второй машине. После этого мы поехали в международный аэропорт, и после недолгой процедуры, благо все документы был в норме, попали на борт самолета, принадлежавшего французской компании «Эйр Франц», что обслуживала посольства, и вылетели во Францию.
Откинувшись на спинку кресла, я отстегнул ремни и китель, после чего еще раз зевнул и, поглядев на пушистые облака внизу, надвинул фуражку на глаза и задремал. Особо я не беспокоился и не нервничал, не было у меня таких привычек без повода. А что? Рядовая, хотя и не типичная, можно сказать, операция. Все инструкции я получил, выучил, и что делать знал. Через неделю-другую вернемся, и я займусь своими делами. Чего нервничать-то?
Проснулся я от похлопывания по плечу. Подняв фуражку за козырек, с недоумением посмотрел на сидевшего рядом коллегу. Судя по виду за окном, мы всё еще летели. Обед вроде не несли, так что его телодвижения меня озадачили.
