— Сам ты аквалангист, Василий! Но… в общем-то, ты в чем-то прав. Может, и затаился Темка — испугался просто… Но мог ведь и позвонить!
— Да мало ли что с мобильником, начальница ж совершенно верно сказала — разрядился, потерял, отобрали. Может, до сих пор на берегу лежит — волной на песочек вынесло. Сходим, глянем.
— Да надо посмотреть, — согласился Михаил.
— О, смотри, смотри! — Ганзеев возбужденно кивнул на ворота, левая створка которых вдруг начала медленно отъезжать в сторону, выпуская с огороженной территории грузовик — желтовато-бурый бортовой «МАЗ» с запыленными номерами. В кабине сидели двое…
— Опаньки! Вот кого и расспросить! — Василий быстро вскочил на ноги. — Ты уж, Миш, сам на пляже посмотри, а я… Коль уж такой удобный случай… Эй, эй! — выскочив на шоссе перед грузовиком, опер замахал руками.
К большому удивлению Ратникова, «МАЗ» послушно остановился.
— Слышь, командир, выручай! — заблажил Веселый Ганс. — В город срочно надо.
Водитель — усатый, кулацкого облика дядька — высунулся в окно:
— Штука гривен!
— Согласен!
— Тогда залезай… Мыкола, подвынься.
Обдав Мишу вонью выхлопных газов, грузовик неспешно покатил к райцентру. Василий, правда, успел обернуться и махнуть рукой.
Ратников посидел еще с полчасика, да так ничего и не высидел — ворота больше не открывались, никто не выезжал, не заезжал, не заходил, все было глухо, как в танке, осталось лишь уповать на то, что ушлому питерскому оперу удастся хоть что-то узнать.
За лесополосой показалось солнце. Умытое и радостное, оно зависло над тополями этаким апельсиново-оранжевым улыбающимся колобком, протянув поперек шоссе черные тени. Рядом с остановкой, в кустах жимолости, весело щебетали птицы, и легкий освежающий ветерок приносил с собой соленый запах моря.
В лагере сыграли подъем, и Михаил поспешил к пляжу. Хотелось все же побродить там одному, без многочисленной бегающей ребятни… хотя лагерные-то купались не у косы, но все же…
Повсюду слышались радостные крики, смех, визг — физрук и вожатые выгоняли детей на зарядку. Вот уже и из репродуктора послышалось что-то бодрое: раз-два — три-четыре, три-четыре — раз-два… А затем поставили музыку, старую украинскую песню:
«Океан Эльзи»… Вовсе не противная группа, отнюдь…
— Ты вышла замуж за весну, — не замечая, машинально напевал на ходу Ратников, — вот ведь, привязалось же!
Впереди — уже рядом — блеснуло море: сине-зеленое, накрытое сверху выцветшим белесым небом. Дул легкий ветерок, над прибоем носились, кричали чайки.
Подумав, Михаил решительно зашагал к косе — решил начать с будки и лодок. Перерыл там все, да так ничего и не нашел… хотя — а что было искать-то? Записку от Артема, мол, жив-здоров, все хорошо, привет Маше?
Разувшись, Ратников закатал джинсы и, взяв летние туфли в руку, неспешно зашагал по самому краю прибоя. Серый песок, белые ракушки… банановая кожура, пластиковые пакеты, пивные банки… одноразовая посуда… использованный презерватив… еще один… и еще… Мда-а, тут много чего интересного отыскать можно!
Если и был телефон, так, скорее всего — подобрали уже. Хотя, с другой стороны, — кому он нужен-то?
— Эгей! Эй! А ну-ка, догони, попробуй!
Услыхав голоса, Михаил резко обернулся, увидев бегущих по пляжу детей — мальчика лет десяти и девочку чуть постарше. Оба белобрысые — точнее сказать, выгоревшие — загорелые. Девочка — в красном купальнике, мальчик — в длинных цветастых шортах. Ох, как они неслись, как брызгали друг друга водой, как смеялись! Взахлеб! Так беззаботно радостно, как это возможно, наверное, только в детстве.
— Привет! — Ратников помахал детям рукой и улыбнулся.
— Здрасьте, дяденька! Погода сегодня какая… правда, хорошая?
— Отличная погода, ребята! Часто здесь бегаете?
— Да нет… обычно мы там, где лагерь купается. Там вода чище.
