– В смысле все те, которые для туристов, – это просто подражание.
Глава тринадцатая
Бегство
Чаще всего мечты сбываются у сексуальных маньяков.
Стрельцову удалось найти только самое важное. Штаны кое-как застегнулись, куртка отчаянно сопротивлялась. Пальцы – чужие, неловкие – не могли справиться с задачей. Артефакт оказался на месте – во внутреннем кармане куртки. Бумажник тоже никуда не делся.
Пистолет – в кобуре. Сумку и зонтик не нашел. Сумку было просто жаль, а зонтик… Трость ему сейчас пригодилась бы, но уж как-нибудь без неё. Босиком. Переступив через тело Марианны, мимо Воронина, распластавшегося на полу, чуть не наступив тому на руку, выбрался на бумажный ковер приемной. Остановился у лифта. Плечом в стену – для устойчивости. Рука с первого раза промахнулась мимо кнопки. Вторая попытка. Створки распахнулись, Антон почти упал в кабину. Попытался вцепиться в перила, заглянуть в зеркало. Зеркало треснуло, выплюнуло десятки осколков…
Хрупкие предметы довольно плохо переносят попытку изменить их физические размеры. Стенки кабины лифта стремительно надвигались навстречу друг другу. Зеркало не выдержало первым, потом подошла очередь плафона. Было бы глупо пытаться противопоставить стенам силу своих мышц, стойкость костей… У человека в темноте сжимающейся металлической коробки нет ни одного умного решения. Стрельцов ударил в створки – один раз, еще. Третий раз был последним – не потому, что у Антона кончились силы, стенки лифта уж очень плотно подошли, просто добраться до створок, обдирая кожу, было трудно, ударить – нереально. И именно в этот момент случилось невозможное – дверцы не выдержали, прогнулись, пропустили свет. Антон уже не бил – отталкивался от узости лифта, выталкивал себя наружу – каплей из крана, нитью сквозь игольное ушко.
Выпал. Продрался. Осталось всего ничего – подняться с гранитного пола, выбраться из офиса, добраться до Периметра…
– Я могу вам помочь?
В любой другой ситуации этот голос, эти слова и даже процесс перевода собственного тела в вертикальное положение были бы лучшим моментом дня. То есть было больно, все тело ныло, но пара ножек, стоящих рядом, делала процесс перехода из горизонтали в вертикаль увлекательным – подъем тела сопровождался подъемом взгляда, а длина юбки делала этот процесс достаточно долгим и… познавательным. Мисс Безупречность или мисс Совершенство?
Вторая пара ног дала о себе знать в более жесткой манере. Это был хороший удар, Антон смог бы более объективно оценить его точность и силу, если бы целью были чьи-то чужие ребра.
В офисе Воронина многое было хорошо. Столик с журналами, стоящий рядом с лифтами, тоже был хорош. Натуральное дерево и стекло. Ни разу не ДСП. Антону казалось, что столик должен быть несколько тяжелей. Мисс Совершенству теперь довольно долго ничего не будет казаться. Стекло разлетелось вдребезги, дерево запачкалось чем-то красным, быстро темнеющим. Теперь Стрельцов мог не гадать – обе мисс были человеками. Одна – сильно покалеченным человеком, вторая – быстро бегущим.
Антон ждал. Надо бы прятаться, надо бы двигаться – прочь. Здесь и сейчас его должны были встречать не девушки с ресепшена, а охотники за головами… Все не так. Пусто, тихо. И все не так было с ним. Он не должен был выжить.
Стрельцов вышел на крыльцо и сел в машину. Воронинский «мерседес», ключи на месте – кто уведет машину у падшего? Шестисотый заурчал и тронулся, босиком давить на педали было непривычно, но не критично. Антон ехал со скоростью свадебного лимузина, если кто хочет догнать – велком! Снова вспомнил о сумке, которая осталась где-то в офисе падшего. Чуть было не развернулся, вероятно, именно так и сходят с ума… Каждый раз, глядя в зеркало заднего обзора, Антон видел у себя на плечах змею – наверное, это все-таки была змея – и еще раз повторял себе – я не сошел с ума.
Москва, уже вполне проснувшаяся, наполнилась красными комбинезонами, спешащими торговцами, туристами, организованными и дикими, агентами компаний, падшими, летящими без правил. ГИБДД умерло вместе со старой Москвой, остались светофоры, светящие сразу всеми лампами, всеми цветами, – игрушки на огромной елке, не знающей Рождества.
Антон впервые ехал по Москве один в машине, впервые открыто. Обмануть он мог разве что контрактников, таких же, как он, пешеходов – только не падших: любой из них знал, кто ведет «мерседес» Воронина. Кажется, им было все равно. Наверное, он все же сошел с ума: Стрельцов направил «мерс» на встречную – с тем же успехом он мог продолжать ехать, никуда не сворачивая. Теперь встречной стала та полоса, по которой он только что двигался. Ни один падший не рискнул оказаться у него на пути.
Остановили Антона паломники.
Сплошной поток двигался по Кутузовскому, и… Кутузовский двигался навстречу. В плотной толпе то здесь, то там появлялись проплешины – дорожное полотно проспекта, вдруг ожившее, выдергивало из толпы очередную жертву. На паломниках – банданы с черепами, значки, наколки – целое стадо ухмыляющихся черепов, знаки Шутника…
Шедшие рядом тут же занимали места поглощенных – так они называли счастливчиков, которым не доведется дойти до места силы одного из Шестерки падших. По статистике, шансов оказаться поглощенными было больше у новичков и тех, кто шел с ними рядом. Возвращалось из паломничества около трети – вылечившиеся от всех своих мелких болячек, получившие полные горсти маленьких радостей вместе с оберегами первого уровня и живущие только тем,
